Тесс Герритсен - Свидетель

– Давно это было. – Олли ухмыльнулся и похлопал Виктора по спине. – Но мы ведь еще кое на что способны, а? Повоюем, Герш. Пока, увидимся утром.

Олли шагнул в темноту, и Виктор помахал ему на прощание. Потом закрыл дверь и выключил свет.

Вернувшись в гостиную, он сел рядом с Кэти и пару минут смотрел на спящую. Пробивающийся через стекло свет фонаря падал на ее спутанные волосы. Заурядная, так она сказала о себе. Возможно, если б он просто встретил ее на улице, то и сам подумал бы так же. Но они встретились в дождливую ночь на ночной дороге в Гарбервиль, и после той встречи ему и в голову не пришло бы назвать ее заурядной. Мягкостью, добротой, отзывчивостью Кэти напоминала Лили.

Но пожалуй, и только.

Они с Лили любили друг друга и всегда оставались добрыми друзьями, но при этом она оставалась удивительно бесстрастной, целомудренной, словно непорочный дух, заключенный в человеческом теле. Это тело доставляло ей массу неудобств. Лили как будто смущалась его: раздевалась в темноте, занималась любовью – в тех редких случаях, когда такое случалось, – тоже в темноте. А потом болезнь отняла у нее остатки желания.

Глядя на спящую Кэти, он поймал себя на том, что пытается представить, какие страсти и желания дремлют в этом скрытом под одеялом теле.

Впрочем, теперь это уже не важно, напомнил себе Виктор. Завтра он отошлет ее в Мексику. Избавится. Так нужно. Когда она рядом, сосредоточиться невозможно, а ему необходимо привести в порядок мысли и заняться наконец делом: разоблачить «Виратек». Джерри Мартиник рассчитывал на него. Тысячи потенциальных жертв рассчитывают на него. Он – ученый, человек, гордящийся своей способностью рассуждать логически. А то обстоятельство, что его тянет к этой женщине, не имеет ровным счетом никакого значения. Тем более при нынешнем раскладе.

Это говорил в нем ученый.

Устранив наконец проблему, он решил немного отдохнуть и, сбросив туфли, растянулся рядом с ней. Одеяло оказалось достаточно широким, и его вполне хватило на двоих. Забравшись под него, Виктор несколько секунд лежал неподвижно, не прикасаясь к ней, словно боясь забрать чуточку ее тепла.

Кэти всхлипнула во сне и повернулась к нему; легкая прядь шелковистых волос упала ему на лицо.

Ну как тут устоишь! Обреченно вздохнув, он обнял ее, а она тут же прижалась к нему. Их последняя ночь вместе. А раз так, то почему бы не провести ее в тепле объятий.

Так, обнимая ее, Виктор и уснул.

За ночь он проснулся только однажды. Ему приснилась Лили. Они гуляли по саду с белыми цветами. Она молчала и только смотрела на него с глубокой, невыразимой печалью, словно говоря: «Я здесь, Виктор. Я вернулась к тебе. Почему ты не счастлив?» Он не смог ответить – просто обнял и прижал к себе.

Проснувшись среди ночи, он обнаружил, что обнимает Кэти.

Моментально переполнившая сердце радость согрела самые темные уголки души. Это нахлынувшее вдруг половодьем счастье застигло его врасплох и всколыхнуло чувство вины. Но радость была недолгой. Он вспомнил, что сегодня она улетает.

«Кэти, Кэти. Как же ты все усложнила».

Виктор повернулся на бок, мысленно возводя между ними стену, и попытался сосредоточиться на прерванном сне. Так, что же там случилось? Они с Лили гуляли по саду. Лили… Странно, но ему никак не удавалось представить ее лицо. Он помнил, что у нее были карие глаза и вьющиеся черные волосы. Да ведь они были женаты целых десять лет – он должен помнить ее лицо.

Но сейчас – стоило только закрыть глаза – перед ним вставало совсем другое лицо. Лицо Кэтрин Уивер.

На то, чтобы собраться и доехать до Пало-Альто, Николасу Сэвичу потребовалось всего два часа. Мэтт Тайрон сообщил, что Холланд улизнул из Сан-Франциско и, похоже, отправился на юг, в район Стэнфорда, скорее всего, попытается отыскать старых друзей. Как-никак Холланд выпускник тамошнего университета. Студенческие узы обычно прочны и со временем не слабеют. Впрочем, сам Сэвич дальше средней школы не пошел и о прочности этих уз мог только догадываться. Его образование проходило в южной части Чикаго и складывалось из всего того, что удавалось нахватать там голодному и амбициозному парнишке. Более всего он преуспел в удивительном, почти сверхъестественном умении забраться в голову другому человеку, прочувствовать, как тот думает и поступает в конкретной ситуации. Некоторые называли это продвинутой уличной психологией. Вот так, не проучившись и дня в колледже, Сэвич заработал свою степень.