Ричард Хайнс - Хамелеон

Джон отвязал коня, вскочил в седло, возвратился назад и отдал поводья конюху. В половине восьмого он уже был у себя в спальне, переоделся в свободные брюки, спортивную куртку и собрал вещи.

Лишь после этого он вернулся к Виктории. Она уже оделась и была готова спуститься к завтраку. Джон объяснил, что дела требуют его немедленного возвращения в Лондон, поэтому он не сможет побывать на охоте. Виктория пыталась было возражать, но, поскольку тот Джон, которого она знала, неизменно ставил работу выше ее и всего остального в жизни, она скоро сдалась и спустилась с ним к его машине, нежно держа за руку. Мягкий неяркий свет подчеркивал бледность ее осунувшегося лица. Они остановились у машины и молча прильнули друг к другу, не обращая внимания на утреннюю прохладу.

Наконец Джон заговорил, тщательно подбирая слова. Перед тем как уехать, он вынужден был взглянуть в глаза жестокой правде.

— Я любил тебя, Виктория, и люблю сейчас. Но я не думаю, что тебе будет хорошо со мной. Больше того, я убежден, что без меня тебе будет лучше.

— Джонни, а почему ты не хочешь дать мне возможность самой сделать выбор? — спросила Виктория. — Нам уже не по двадцать одному году. — Ее голос наполнился грустью. — Я научилась сама заботиться о себе, хотя, может быть, и не слишком хорошо.

Она помолчала, потом добавила:

— Наверное, настала минута прощания.

Виктория снова умолкла.

Какое-то время они просто стояли молча, затем она выпалила:

— Джонни, ну почему у нас с тобой лучше всего получаются прощания?

Виктория с чувством поцеловала его в губы. У нее по щекам потекли слезы, и Джон нежно их вытер. Этот вопрос был риторическим. Оба они понимали, что ответа на него нет.

Джон привлек Викторию к себе для последнего поцелуя и у нее за спиной увидел Бориса Пожарнова. Русский появился на крыльце и решительно направился к ним. Он выглядел усталым и осунувшимся, но старался делать вид, будто ничего не случилось.

— Вы уже покидаете нас, не дождавшись охоты? — спросил Пожарнов и кивнул в сторону машины Джона. — А я полагал, что это утро мы проведем вместе.

— К сожалению, у меня возникли непредвиденные дела, но перед отъездом я собирался с вами встретиться, — ответил Джон.

— Какая жалость! Похоже, Виктория к вам очень хорошо относится. Я и сам собирался пообщаться с вами во время охоты. Как знать, быть может, у нас нашлись бы общие деловые интересы.

Джон повернулся к Виктории и легонько подтолкнул ее в сторону дома.

— Любовь моя, я тебе позвоню, как только смогу, — прошептал он.

После того как молодая женщина неохотно удалилась, Филлипс убедился в том, что их никто больше не слышит, и повернулся к Пожарнову.

— А мы с вами уже работали вместе. Разве вы забыли?

Пожарнов нахмурился.

— Кажется, вы ошибаетесь. Я…

— Неужели вы забыли? — перебил его Джон. — Может быть, мне удастся освежить вашу память. Я помог превратить тридцать пять миллионов долларов ваших грязных денег, заработанных на наркотиках, в чистый, законный доход от игры на бирже. За это вы убили моего друга и моего брата.

— Вы?.. — воскликнул Пожарнов. — Но что вы делаете здесь, в Англии?

— Да в общем-то, ничего. Я только что подчистил до последнего пенни все, что лежало на вашем маржинальном счете, вот и все.

Пожарнов рассмеялся.

— О чем это вы? Мои деньги находятся в Нью-Йорке. Они в полной безопасности.

Джон не стал настаивать.

— Я хочу знать имя человека, который убил моего брата.

— Вижу, мистер Филлипс, что ваши желания намного превышают ваши возможности.

К Пожарнову уже вернулась былая уверенность.

Джон тоже сохранял спокойствие.

— Это ваш последний шанс.

Пожарнов пожал плечами.

— Вот как? Что ж, мистер Филлипс, боюсь, впредь вам придется быть более осторожным. Вы храбрее, чем я полагал, но это вас не спасет. Прощайте. Мы с вами больше не увидимся.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и направился к своей машине за ружьем, готовясь к охоте.

Но Джон хотел, чтобы последнее слово осталось за ним.

— Вы правы, мы не увидимся. Но если все произойдет так, как я хочу, то вы будете гореть в преисподней.

Пожарнов услышал эти слова, остановился и обернулся к Джону. Какой-то момент они стояли, застыв на месте и глядя друг на друга. Пришло время убивать или быть убитым.

Русский стиснул в руках ружье и наконец разорвал гнетущую тишину:

— Напрасно ты мне угрожаешь. Мне еще никто безнаказанно не угрожал. Ты об этом пожалеешь.