Виктор Пронин - Ошибка в объекте

— Тогда понятно, почему дом загорелся,— улыбнулся Демин.

— Это точно! — засмеялся Гольцов.— Ну что, пригласить?

— Зови. Сначала женщину, а потом, когда она выйдет, тут же и темпераментного товарища. Чтоб они не успели словцом переброситься.

Женщина вошла, с любопытством огляделась по сторонам, приблизилась к столу. В ее спокойных глазах чувствовалось какое-то снисходительное отношение к происходящему. Простенькая прическа, короткие, чуть вьющиеся волосы делали ее моложе, беззащитнее.

— Садитесь,— сказал Демин.— Будем знакомиться. Меня зовут Валентин Сергеевич. А кто будете вы?

— Мухина. Галина Михайловна. Парикмахер. Тридцать лет. Незамужняя. Если это имеет значение.

— Галина Махайловна, вы, очевидно, уже знаете, что этой ночью сгорел дом Жигунова. Сам он в больнице, его квартирант погиб во время пожара… Вы вчера были у Жигунова?

— Мм… Была.

— Вы приходили одна?

— Нет, с Тамазом. Он в коридоре сидит. Очень переживает,— она усмехнулась.

— Почему?

— А он всегда переживает. По любому поводу. А сейчас… у него были какие-то дела с хозяином, вот мы и забежали на минутку.

— В чем эти дела заключались?

— Спросите у него сами,— сказала Мухина.

— Долго были у Жигунова?

— Рассчитывали побыть минут пять-десять, но у старика оказался день рождения, гости, застолье. В общем, задержались на час, если не больше.

— Тетрадзе решил свои дела с Жигуновым?

— По-моему, им не удалось поговорить. Старик был слегка навеселе.

— Как вам показалась обстановка за столом? Все были довольны друг другом? Счастливы? Все старались сделать друг другу приятное? Или же назревала ссора, скандал? Стучали кулаками по столу? Ругались?

— Мне показалось, что не все было прекрасно… Они прервали какой-то важный для них разговор, и вот остатки этого разговора все время прорывались… Все уже были, как говорится, хороши, но кто-то опять пошел за водкой… Тамаз пить не любит, только иногда, если хорошее вино… Поэтому он заторопился, и мы ушли.

— Кто оставался?

— Трудно сказать наверняка… Могу ошибиться… Оставался, конечно, Жигунов, его сын, товарищ сына… Да и квартиранты Жигунова, муж и жена.

— Кто еще? — спросил Демин.

— Высокий, красивый, молодой… Одет… Хорошо одет. Длинные вьющиеся волосы. Он хорошо подстрижен, это я заметила. Знаете, нынче длинноволосые кажутся неряшливыми, а у этого волосы в порядке. Мне показалось, что он вроде пришел не к старику, а к квартирантам…

— Раньше вы не встречали его у Жигунова?

— Я вообще была в этом доме первый раз.

— Что было дальше? Как вы провели оставшийся вечер?

— Мы тут же разошлись по домам. Вернее, Тамаз пошел на переговорный пункт, ему нужно было созвониться с родными, а я направилась домой. Дочка, мать… Забот хватает.

— Тетрадзе мог без вас вернуться к Жигунову?

— Вряд ли… Хотя… Почему бы и нет? Но я не думаю, мне кажется, я убедила его, что возвращаться бесполезно.

— Все. Спасибо, Галина Михайловна. С вами приятно было поговорить.

— Чем же доставила вам такое удовольствие?

— Не все здесь отвечают на вопросы, многие норовят свои задать… Позовите, пожалуйста, Тетрадзе, а то он там заскучал, наверно.

— Он не скучает,— засмеялась Мухина.— Он бегает по коридору.

— Вы действительно не знаете, какие у него дела с Жигуновым?

— Конечно, знаю,— сказала Мухина уже от двери.— Но это его дела, пусть он сам о них и расскажет.

— Разумно,— пожал Демин плечами.— Ничего не скажешь.

Тетрадзе вошел в кабинет быстро, порывисто, будто там, в коридоре, его долго сдерживали, но вот он вырвался и смог проскочить в дверь до того, как его снова схватили.

— Садитесь.— Демин показал на стул.— Поговорим.

— Прежде всего мне хотелось бы знать…

— О! Мне хочется знать не меньше вашего.

Тетрадзе нахмурился, пошевелил усами, словно услышал нечто озадачивающее. Придвинул стул поближе к столу, сел, сцепил пальцы рук.

— Послушайте, товарищ… Я слышал, что дом Жигунова сгорел? Это верно?

— Сгорел,— кивнул Демин.— Не совсем, правда, кое-что осталось, но пожар был серьезный. А почему вас интересует дом, а не сам Жигунов?

— Потому что дом хороший, а хозяин этого дома, Жигунов, плохой. Бесчестный, жадный… Очень нехороший человек. Он говорит — покупай дом. Хорошо, покупаю. Он говорит — многие хотят купить, давай задаток, а дом получишь через год. Сказал, что хочет перебраться к жене, поэтому дом продает. Я дал ему тысячу рублей. А потом дал еще тысячу рублей. Всего — две тысячи. Он эти деньги пропил. Водку купил на мои деньги! И говорит — вот помру, дом будет твой. А когда он помрет?