Дэвид Пис - 1977. Кошмар Чапелтауна

Снова Ноубл:

– Отчет судмедэкспертов будет готов в течение часа, но Фарли уже сказал, что это – наш клиент. Наш Потрошитель, – говорит он, последнее слово – сквозь зубы.

Бесконечно.

Олдман встает, на секунду замирает перед своими войсками, перед своей личной маленькой армией.

– Он облажался, ребята. Пора брать мудака.

Мы готовы, мы под напряжением.

Ноубл пытается перекричать электрические разряды:

– Так, распределение: старший следователь Олдерман и Прентис – в Брэдфорд, инспектор Радкин – наверх, Отдел по борьбе с проституцией и административная часть остаются здесь.

Я оборачиваюсь и вижу в дверях старшего следователя Джобсона, Сову; он выглядит вымотанным и постаревшим, под тяжелой оправой – покрасневшие глаза.

Я киваю, и он начинает пробираться ко мне против течения толпы.

– Как Билл? – спрашивает он, перекрикивая шум.

– Ничего хорошего, – отвечаю я.

Мы стоим в стороне.

Морис Джобсон держит меня за локоть:

– А как Луиза и малыш?

– Да все нормально.

– Я все собирался заехать, но со всеми этими… – он обводит взглядом комнату, полицейские торопятся к выходу, сотрудники Отдела по борьбе с проституцией на месте, Крейвен не спускает с нас глаз.

– Знаю, знаю.

Он смотрит на меня:

– Тебе, наверное, тяжело?

– Луизе еще тяжелее, она каждый день с Бобби, да еще в больницу приходится ездить.

– Хорошо хоть она из семьи полицейского, знает, как оно бывает.

– Ну да, – говорю я.

– Передавай им огромный привет, ладно? Я постараюсь заехать повидаться с Биллом в эти выходные. Если получится, – добавляет он.

– Спасибо.

Потом он еще раз смотрит на меня и говорит:

– Если тебе что надо – ты не стесняйся, ладно?

– Спасибо.

И мы расходимся: он – к Джорджу, я – наверх, думая:

Дядя Морис, Сова, мой ангел-хранитель.

Радкин и Эллис молча сидят в кабинете Ноубла и ждут.

Я вхожу – Эллис раскрывает варежку:

– Так что ты думаешь, нам теперь опять в Престон ехать?

– Хрен его знает, – говорю я, присаживаясь.

– А ты что думаешь, начальник? – продолжает он.

Радкин пожимает плечами и зевает.

Эллис:

– Я думаю, мы его к концу завтрашнего дня заметем.

Мы с Радкиным молчим.

Эллис продолжает разговаривать сам с собой:

– Может, они нас в «Мекку» пошлют. Было бы неплохо – выпить, телкам по ушам потереть…

Дверь открывается – входит Ноубл с протоколом в руках.

Он садится за свой стол и открывает папку:

– Значит, так. Донни Фэйрклоф, белый, тридцать шесть лет, живет в Падси со своей престарелой матерью. Таксист. Ездит на белом «Форде-кортина» с черной крышей.

– Е-мое, – говорит Эллис.

Ноубл кивает:

– Точно. Его имя уже всплывало в прошлом году в связи с делом Джоан Ричардс.

– Любит кусаться, – добавляю я, думая: голая и искусанная, красные полосы на груди, на животе, на заднице,

– Так, хорошо, – говорит Ноубл, он кажется довольным. – Мы его уже пару раз задерживали…

Радкин поднимает глаза:

– Группа крови?

– Третья.

Мы паркуемся на Монреаль-авеню, не доезжая ста метров до стоянки такси.

Стук в окно.

Радкин опускает стекло.

Урод из Отдела по борьбе с проституцией заглядывает в машину с жирной улыбкой.

Я вижу, как он трахает Дженис на полу фургона, как фотографирует, как сосет ее грудь…

– Он только что вошел.

Я подхожу к нему сзади, оттаскиваю его за волосы и распарываю ему горло «розочкой»…

– Что еще? – спрашивает Радкин.

– Да все, что ты хочешь, е-мое.

Я выволакиваю его из фургона, штаны болтаются у него на пятках, я достаю фотоаппарат…

– Надо повязать мудака на месте. И выбить из него все, что надо, – говорит Эллис.

– Ты с нами? – спрашивает Радкин, оборачиваясь ко мне.

Мужик из Отдела по борьбе с проституцией смотрит на меня, потом бросает на заднее сиденье ключи.

– Коричневый «датсун» за углом, на Калгари.

– По крайней мере, нас долго упрашивать не придется, – ржет Эллис.

– Давай, пошел, – улыбается Радкин.

– Я, что ли? – переспрашивает Эллис.

– Дай ему ключи, – говорит мне Радкин.

Я передаю их вперед, мужик из Отдела по борьбе с проституцией все еще смотрит на меня не отрываясь.

– Я что, тебе нравлюсь?

Он улыбается:

– Ты ведь – Боб Фрейзер?

Я держу руку на ручке.

– Да, а в чем дело?

– Боб, не надо, – говорит Радкин.

Мудак из Отдела по борьбе с проституцией пятится от машины с обычным для таких случаев текстом: