Мари Хермансон - Человек под лестницей

— Дай мне, — сказал тот и взял поводок у женщины, которая не могла удержать взбесившегося пса.

Собака с громким лаем устремилась в каморку.

— Вот, смотрите, пес его учуял! — закричал Фредрик. — Для этого даже не надо быть собакой. Этот человек очень сильно пахнет. Ведь я тоже пахну. А вы разве не пахнете?

— В таких каморках и чуланах обычно пахнет не особенно приятно.

— Но собака! Вы только посмотрите, как она реагирует!

Пес словно обезумел. Он сунул нос под последнюю ступеньку лестницы, лаял, рычал и пытался рыть пол когтями. Полицейский с трудом удерживал его.

— Там внизу, несомненно, что-то есть, — признал полицейский. — Может быть, барсук. Они часто подкапываются под фундамент и к тому же очень противно пахнут.

Полицейский вывел собаку из каморки и закрыл дверь.

— И что вы теперь будете делать? — спросил Фредрик.

— Делать нам тут особенно нечего, — ответил полицейский и передал поводок женщине.

— Но не можете же вы просто так взять и уйти? Он снова вылезет оттуда, будьте уверены. Вы не можете подождать? Или, может быть, вы его задержите, когда он вернется в дом после ночной прогулки.

— Для этого у нас просто не хватит людей, — отрезал полицейский. — Но вы можете снова позвонить, если он начнет угрожать.

Собака продолжала грозно рычать, глядя на дверь. Полицейский натянул поводок и прикрикнул на овчарку. Собака неохотно повиновалась и села у ног кинолога. Ноздри пса раздувались, уши стояли торчком. Он не мог оторвать глаз от двери.

— Барсук, конечно же это барсук, — сказал полицейский.

— Или что-то в этом роде, каким кажется, — сказал Фредрик, но они не приняли его слова всерьез.

Солнце уже закатилось, но в теплом воздухе все еще стояло розовое свечение. Дети спали. Фредрик и Паула сидели на балконе, празднуя ее возвращение от родителей стаканчиком холодного белого вина.

Как всегда, после поездки к родителям Паула держала себя несколько отчужденно. В ней было много от родителей, она привозила с собой их жесты, манеру разговора.

Фредрик снова чувствовал себя как в тот вечер, в мастерской художника, где все они сидели на полу, а Паула, незнакомая красивая женщина, казалась ему далекой и недоступной.

Он посмотрел на нее. Паула, посвежевшая и загорелая, сидела на тиковом стуле. На ней была блузка без рукавов, которую он еще не видел. В ее присутствии он снова ощущал былую робость. Как будто годы супружества прошли даром, и теперь ему снова предстоит ее завоевывать. Эта мысль показалась ему одновременно пугающей и эротичной.

Фредрик принялся играть сам с собой в детскую игру. Он закрывал глаза и воображал, что эта загорелая, сидящая рядом с ним блондинка — прекрасная незнакомка, сблизиться с которой у него нет ни малейшего шанса, что она совершенно случайно оказалась рядом, как, например, в зале ожидания. Потом он представил себе, что эта женщина — его жена, с которой он живет в добротном доме на фоне прекраснейших ландшафтов. Он открывал глаза и — о, чудо! — так оно и оказывалось, это действительно была его жена. Вот оно, исполнение желаний.

Он протянул руку и робко погладил ее по руке, на которой на фоне загорелой кожи поблескивали золотистые волоски. Она повернулась к нему и прошептала:

— Тебе меня не хватало?

Он кивнул. В горле у него застрял холодный ком, он почему-то сильно нервничал. Он хотел еще немного продлить чувство, что эта женщина — незнакомка. И в то же время ему хотелось, чтобы она скорее стала прежней, привычной Паулой.

— Ты скучал по нас?

— Скучал? — переспросил он.

Он подумал о ноже, просвистевшем над его головой, когда он сидел здесь на том самом стуле, на котором теперь сидела Паула, вспомнил визит полицейских. Скука — неподходящее слово. Но он не хотел сейчас рассказывать об этом Пауле. Момент был неподходящий.

— Или тебе было удобно и спокойно?

Она бросила на него озорной взгляд, встала и начала словно невзначай расстегивать блузку.

— Я очень ждал тебя, Паула, — пробормотал он упавшим голосом.

Она продолжала раздеваться, смеясь над его боязливыми взглядами, которые он то и дело бросал в сад.

— Кто нас увидит? Мы здесь одни.

Она села к нему на колени и приникла к его губам долгим страстным поцелуем. Потом встала и повела его в спальню, повалила на кровать и легла на спину. На ней были только маленькие белые трусики. Паула, прижавшись к нему, принялась ласкать его своим животом. Ее движения напомнили Фредрику странные картинки заставки его компьютерного монитора.