Евгений Костюченко - Сафари для русских мачо

— Сховайтесь тут, — сказал Василь, остановившись за пожарным щитом. — Я свистну, тогда выходите.

Он ушел, и его шляпа долго мелькала над сверкающими крышами машин.

— А старик-то как расшифровался, Вадим Андреевич, — не удержался Марат. — Такой был добренький старикашка!

— Одно слово, власовец недобитый.

— Он из Парагвая, — сказала Оксана. — Его отец служил в парагвайской армии. И сам он тоже двадцать лет служил. Он полковник. Его у нас все боятся. Это очень плохо, если он меня с вами увидел.

— Не увидел, — сказал Марат и, обхватив ее талию, притянул девушку к себе. — Не бойтесь, леди, вы в надежных руках.

Ему пришлось наклониться, чтобы поцеловать ее. Губы Оксаны дрогнули и раздвинулись в улыбке. Она отстранилась:

— Ты что-то осмелел. Акклиматизация кончилась?

Послышался короткий свист. Гранцов вежливо откашлялся и потянул Марата за пиджак:

— Сержант, я вам не мешаю? Похоже, нас зовут.

Василь ждал их у сверкающего изумрудного «Лендровера-Дискавери».

— Нормальное ведро, а, Марат?

— Ничего…

— Загружаемся. Бак полный, бумаги идеальные. Дорога чистая. Погода ясная. Что еще надо для счастья?

— Для счастья? Пару автоматов и ящик патронов, — ответил Марат.

— Во дворе солдаты, — предупредил Гранцов. — Без проверки не выпустят.

— А зачем нам во двор? Мы напрямую, на бульвар, — весело прокричал Василь. — Это ж вездеход! Он везде ходит!

«Лендровер» рванул с места, лавируя между стоящими машинами. У самого выхода, в конце пандуса, Кирсанов увидел опущенный шлагбаум. Но Василь не сбавлял хода.

У шлагбаума в стеклянной будке сидели двое в розовых комбинезонах и играли в нарды. Один из них собрался метнуть кубики, да так и не метнул, засмотревшись на роскошный автомобиль, который вылетел из подземелья, снес шлагбаум, а потом, не сворачивая, прошел сквозь стеклянную стену отеля, перемахнул через поребрик и оказался на улице. Стекло еще оседало на пол, постепенно делясь на осколки, а машины уже не было видно.

Ты будешь бросать или как? — сказал второй парковщик. — Достали меня эти русские!

Начальник охраны у Старицына был родом откуда-то из Средней Азии, и имя у него было какое-то азиатское, но Старицын называл его Стасом. Ему просто очень нравилось это имя, и он думал, что так назовет своего первого сына, когда сможет себе позволить завести детей.

Сегодня у Стаса был очень тяжелый день. Он то и дело звонил Роману, докладывая новости, которые становились все тревожнее и тревожнее.

С самого утра президентская гвардия оцепила отель.

Около десяти часов в полицию поступил анонимный звонок с угрозами взорвать отель Глобо Торизмо.

Под предлогом поиска взрывного устройства гвардейцы принялись тщательно осматривать все закоулки отеля.

Постояльцев пришлось переправлять в другие отели. Неизбежная неразбериха, паника и давка. Безнадежно испорченный отдых богатых туристов. И великолепная антирекламная акция.

Дело обстояло настолько плохо, что лучше было об этом не думать. Поэтому Роман только обрадовался, когда Дональд попросил его о незначительной услуге — состряпать чисто формальную бумажку для отчета наверх.

Роман Старицын еще раз просмотрел текст и позвонил Дональду.

— Я написал.

— Что написал?

— То, что ты просил.

— Я что-то просил?

— Дон, наверно, мне стоит к тебе подняться.

— Зачем?

— Отдать тебе твой текст.

— Зачем?

— Ты его прочитаешь и внесешь поправки, — терпеливо ответил Роман, поняв, что Дон напился, и лихорадочно перебирая варианты спасения ситуации.

— О. Никаких поправок. Отправь по факсу. С моей подписью. Ты что, разучился за меня подписываться?

— Я все-таки поднимаюсь к тебе.

— Черт с тобой. Дверь открыта.

Он позвонил диспетчеру, и тот сообщил, что Оксана Рамирес убыла в аэропорт вместе со своими клиентами. «Вот как надо работать», — удовлетворенно улыбнулся Роман, положив трубку. Пусть все вокруг горит и рушится, но русская дирекция будет четко выполнять намеченный цикл действий. До полного и логичного его завершения. Цикл действий завершится тем, что Кирсанов и Гранцов согласятся работать на структуру. Даже если сама структура к тому времени будет полностью раздавлена танками Моронадо.

Роман Старицын давно уже не видел своего «босса» в таком состоянии. Дональд развалился в кресле перед телевизором. Под одной рукой на полу стояла бутылка «Ивана Бродяги», под другой — хрустальная пепельница. Дональд отпивал из бутылки, не морщась, и тут же закуривал новую сигарету. Сделав пару затяжек, он топил сигарету в куче окурков и снова нашаривал бутылку. На нем была белоснежная сорочка в потеках виски, полосатые трусы и один носок.