Павел Любецкий - Испытание веры

— Здравствуй, — наконец первое слово вырвалось наружу, когда всё вокруг прекратило так сильно пугать. — Вот я и пришёл, — Дима с трудом говорил, голос дрожал не то от холода, не то от страха видеть пугающую картину, но он пытался перебороть себя. — Возможно, я повторюсь, но всё же, не думал, что когда-нибудь придётся прийти сюда и прощаться. В то же время, я боялся, что этот день придёт. Казалось, если сильно чего-то не хотеть, это не придёт или не наступит, но все мы ошибаемся и я в том числе. Ты умер и всем нам придётся с этим жить, — Дима присел рядом. — Мне будет не хватать тебя. Не думал, что когда-либо скажу это, но я так сильно привык к твоим выходкам, привык к тому, что ты вечно делаешь что-то против моей воли, особенно, если считаешь это верным, и теперь ничего этого не будет. С твоим приходом в мою жизнь, всё изменилось. Я понял, что значит жить одним днём, ведь в любой момент всё могло круто поменяться. Пусть ты часто всё усложнял, порой, даже очень, когда семейство Аргадиян начало охоту на всех, кто был тебе дорог, но в то же время, ты делал всё, чтобы близкие были в порядке. До последнего оставался собой: наивным, немного странным, но добрым человеком, способным совершать добрые поступки, даже не веря в это. Жизнь без тебя уже не будет прежней. Я точно знаю. И хоть мне столько всего хочется ещё сказать, боюсь, я лучше промолчу. Это нужно показать. Обещание, данное тебе, я помню и готов сдержать. Я дал тебе его, лёжа в больнице, только-только отойдя от наркоза, едва не задушенный взбесившейся вдовой Аргадиян. Пришло время платить по щитам. Я готов, — Дима приподнялся, но всё ещё не уходил, вспомнив об оставленных записях. — Почему-то мне кажется, что у тебя, даже после смерти припасены сюрпризы. Не мог ты просто так уйти, поэтому, надеюсь, там не будет того, о чём я пожалею, сказав, что мне всего этого будет не хватать, — он подошёл к двери и вновь повернулся к другу, — я не прощаюсь, потому что сегодня, жди подарок, ради которого оба боролись последние годы. До встречи, «занудик».

— Как ты? — спросила Даша, увидев вышедшего Диму.

— Нормально, — спокойным голосом сказал он. — Лучше, чем думал.

— Не хочу торопить, но нам пара, — напомнил Антон, не желавший мешать. — Нужно размяться. Тренеры, если опоздаем, по головке не погладят.

— Точно, — забыл о быстро текущем времени Малышкин. — Ты с нами?

— Я побуду ещё немного здесь, но на трибуне жди самый громкий крик, который только слышал стадион. Знай, это буду я — болеть за самого лучшего спортсмена, который только выступал на Олимпиаде.

— Эй, эй! — вмешался Мипулин. — А я не самый лучший?

— Ты на втором месте.

— И за это спасибо, — пробурчал Антон. — Ладно, голубки, расставайтесь уже. Пара упорхать!

Обнявшись, Дима поцеловал Дашу и вслед за Мипулиным ушёл.

Саша приехал в отель через несколько часов после звонка Димы. Испытывая лёгкое головокружение, он, как и обещал, первым же делом направился к Лёне, даже не заходя в свой номер. Верить в то, что человек, нанятый им, оказался психически нездоровым, он отказывался, поэтому решить дело следовало незамедлительно. Постучавшись в номер массажиста с желанием расслабиться, Лардонов весь сеанс пристально наблюдал за его поведением, пытаясь выявить, хоть какие-то отклонения, но чем больше он заговаривал Лёне зубы, тем больше понимал, что не ошибся в своём раннем решении взять парня на работу. У него не наблюдалось резкой перемены настроения, депрессии, тревоги либо неуправляемых панических атак, не редких при раздвоении личности. Во время безобидных расспросов Саша понял: с человеком всё хорошо. Конечно, для точного диагноза необходимо некоторое время для наблюдений, но опасений никаких не возникло. К тому же, головная боль стала сильнее и, несмотря на то, что после массажа, тело почувствовало себя расслабленным, ощущения испортились, поэтому, продолжать допрос не было ни желания, ни смысла, но прежде чем идти в номер отдыхать, он направился к Диме. Хотелось сообщить хорошую новость, чтобы тот не волновался и думал лишь о предстоявшей гонке.

Подойдя к его номеру и заметив слегка приоткрытую дверь, откуда доносились довольно громкие звуки, Саша решил не входить и немного послушать, о чём говорят, посчитав, что таким образом можно много узнать, в том числе и о себе. Ничего страшного в подслушивании парень не видел.

— Дела обстоят неплохо, — отчётливо сказал Илья, поглядев на рентгеновские снимки в трёх проекциях, сделанных тайно в ближайшей больнице сразу после его прилёта. — Насколько я могу судить, здесь снижение позвонка менее чем на треть. Это первая степень перелома, что, кстати говоря, очень хорошо, если учесть, что могла быть и третья с твоими нагрузками и нежеланием следить за здоровьем. В данном случае, нет нарушений устойчивости позвоночного столба, а значит, позвоночник стабилен. Так же, чувствительность и движение в нижних конечностях сохранены.