Джеймс Гриппандо - Губительная ложь

Два года он тайком напряженно работал. В основном по ночам и по выходным дням. Иногда он выбивался из графика, и приходилось наверстывать упущенное, работая днем. Как в тот день, когда начальник застал его работающим за компьютером в офисе и чуть не поймал с поличным. Несмотря ни на что, Кевину удалось сохранить свою работу в тайне. Он установил режим чрезвычайной секретности. Его положение в фирме и без того было шатким, поэтому не хотелось нарываться на неприятности. Не стоило давать Айре Кауфману и комитету по надзору за работой партнеров фирмы повод думать, будто он раздувает свой рабочий график, чтобы компенсировать сотни часов, потраченные им на личную работу, вместо того чтобы заниматься проектами, за которые ему платит фирма.

— Оставьте сдачу себе, — сказал Кевин водителю, выходя из такси. Он прошел через вращающиеся двери к центральному входу в отель и сразу подошел к стойке администратора. Приветливая девушка-администратор зарегистрировала его.

— Не могли бы вы сказать мне, Перси Гейтс уже приехал?

Кевин произнес это имя по буквам, и она ввела его в компьютер.

— У нас не забронирован номер на имя мистера Гейтса.

Кевин пожал плечами. Встреча назначена на завтра, на девять утра. Гейтс, наверное, приедет только на один день. Кевин тоже мог бы прилететь завтра утренним рейсом Бостон — Нью-Йорк, если бы не боялся, что рейс могут отложить из-за снегопада или каких-нибудь технических неполадок. Важная встреча, которая должна состояться завтра, может изменить всю его жизнь. Лучше потратиться на отель, чем опоздать на нее.

Он самостоятельно поднялся на лифте, отказавшись от услуг консьержа. Дорожная сумка была достаточно легкой, и он вполне мог донести ее сам. К тому же Кевин ни за что не отдал бы в чужие руки свой портфель и ноутбук. Особенно сегодня.

Его номер находился на двадцать пятом этаже. Из окна номера было хорошо видно то самое фешенебельное здание, где работали все эти лихие представители высшего юридического света. Шесть лет назад он хотел быть одним из них. Через шесть месяцев все они будут ему завидовать. Кевин сел на кровать и включил телевизор, но мысли его витали где-то совсем далеко отсюда. Он не знал, чего конкретно ждет от завтрашней встречи, хотя Перси по телефону объяснил ему суть дела. Для Кевина это было совершенно новой областью, но он чувствовал себя достаточно уверенно. Он знал, что очень скоро все эти надменные ублюдки из «Марстон и Уилер» будут завидовать ему черной завистью. Пейтон точно будет им гордиться. Или завидовать, как сказала бы Сандра.

«Ерунда», — подумал он.

Кевин откинулся на спинку кровати, сбросил туфли и набрал номер службы заказов. Не моргнув и глазом, он заказал чизбургер за тридцать четыре доллара и шестидолларовую бутылку кока-колы.

— И самую большую порцию салата из креветок, — движимый каким-то внезапным порывом, добавил он, прежде чем повесить трубку.

Самое смешное было то, что от волнения ему совсем не хотелось есть. Он уже собрался позвонить и отменить заказ, но потом передумал. Какого лешего? Пусть будет.

Он вдруг почувствовал себя этаким транжирой.

Пейтон вышла из такси у своего дома. Был ранний вечер, но уже очень похолодало. Даже в темноте эта красивая старинная улица с хорошо сохранившимися домами времен королевы Анны дышала покоем и умиротворением.

Несмотря на оживленные толпы студентов, после полуночи на Магнолия-стрит всегда было тихо. Особенно зимой. Весной здесь начинала бурлить жизнь. Зацветали деревья, и улица действительно оправдывала свое название — на ней росли магнолии. Обычно в теплую погоду Пейтон любила совершать пробежки по соседней Коммонвелс-авеню. Этот широкий, построенный во французском стиле бульвар, был пронизан духом девятнадцатого столетия — этим духом вседозволенности и наслаждения радостями жизни. Именно он и привлек людей высшего общества из буржуазно-расчетливого старого Бостона в Бек Бей. Пробежки были одними из тех немногих удовольствий, для которых Пейтон могла выкроить время. Бегая, она совмещала приятное с полезным — поддерживала форму и знакомилась с архитектурными достопримечательностями близлежащих кварталов. Обычно ее маршрут пролегал через Паблик Гарден, потом вокруг ивовой рощи, окружавшей небольшой пруд, затем энергичной трусцой вдоль Ньюбери и столь любимых ею уличных кафе. В конце она обычно срезала два квартала и бежала прямиком домой мимо старой церкви в романском стиле. На ее фасаде были высечены ангелы, дующие в трубы. Именно из-за этих ангелов церковь получила название церкви Святых Трубачей.