Деннис Лихэйн - Когда под ногами бездна [Since We Fell ru]

– Не могу сказать точно, – ответила она Брайану, – слишком густая тень. Может, подъехать ближе?

Она потянулась к рычагу переключения передач.

– Нет-нет. Ты уже припарковалась, это будет выглядеть странно. Значит, внутри никого нельзя разглядеть?

– Почти ничего не видно. А если долго и пристально вглядываться, это тоже покажется странным.

– Да, ты права.

Она сделала долгий выдох. Кровь слишком быстро бегала по жилам, удары сердца эхом отдавались в ушах. Ей хотелось кричать.

– Ну что ж, ничего не поделаешь, надо выходить из машины, – сказал Брайан.

– Да-да, конечно, – ответила она в телефон. – Замечательно, блин, просто замечательно.

– В самом банке тоже может быть кто-то из них. Сидит себе в уголке, листает брошюру. А еще они могли показать фальшивый полицейский жетон – будто бы ведут наблюдение в связи с такими-то событиями. Я бы, по крайней мере, поступил именно так.

– Они достаточно наблюдательны? Увидят, что я в парике?

– Ну, не знаю.

– А могут они узнать меня, несмотря на весь камуфляж?

– Я. Не. Знаю.

– Это все, что ты можешь? Признаться, что ничего не знаешь, и спеть «Аве Мария»?

– Все мошенники таковы. Добро пожаловать в наш клуб. Платите членские взносы в конце месяца и не паркуйте машину на газоне.

– Пошел ты.

Рейчел вылезла из машины.

– Подожди.

– Ну что еще?

– Ух, как я тебя люблю!

– Клоун!

Взяв сумку, Рейчел повесила ее на плечо и захлопнула дверь.

Идя к зданию, она подавила желание посмотреть в дальний конец стоянки, где под сенью клена стояли пять машин. Положение солнца позволило бы разглядеть там кое-что, находясь у самых дверей банка, но для этого пришлось бы неестественно вывернуть шею. В дверном стекле Рейчел увидела свое отражение. Пышная белокурая грива, ниспадающая на плечи, казалась ей крайне ненатуральной, но Брайан говорил, что она просто не привыкла к парику. Чужие ярко-голубые глаза, шелковая блузка персикового цвета, черные туфли на низких каблуках – униформа менеджера среднеразмерной фирмы по разработке программного обеспечения, кем якобы была Николь Розович. Бюстгальтер по цвету соответствовал блузке; они с Брайаном решили взять пушап с намеком на вырез – не слишком бросается в глаза, но достаточно объемный для того, чтобы Манфреда Торпа тянуло время от времени взглянуть. Ради того, чтобы управляющий не вглядывался слишком пристально в ее лицо, Рейчел была готова сплясать перед ним в голом виде.

До дверей оставалось всего два шага, а ей больше всего хотелось повернуться и убежать. В последнее время она привыкла справляться с приступами паники, граничившими с истерикой, когда во рту пересыхает, сердце бешено колотится, кровь наэлектризована, весь мир слишком ярок и режет глаза, все звуки слишком громки, – но до сих пор ей не надо было сохранять при этом невозмутимый вид. А сейчас следовало проявить актерское искусство, достойное «Оскара», иначе – смерть или арест. Дверь банка не была для нее «Дверью номер три». [54] По всей вероятности, аллюзия на песню Джимми Баффетта «Door Number Three» («Дверь номер три»), в которой звучит рефрен «Весь мой мир ждет меня за дверью номер три».

Она вошла внутрь.

У самого входа висела доска, на которой излагалась история банка, чуть дальше помещались соответствующие фотографии. Большинство снимков были цвета сепии, хотя банк основали в 1948 году, а отнюдь не в 1918-м. Двое мужчин в мешковатых костюмах и слишком коротких и ярких галстуках, разрезающие ленточку. Бескрайние поля вокруг здания банка. Выставка тракторов и прочей техники перед ним – очевидно, во время какого-то празднества.

Дверь в кабинет Манфреда Торпа, похоже, не меняли со дня открытия банка – массивная деревянная плита красновато-коричневого цвета. И никаких стеклянных перегородок, как везде, – деревянные или отделанные под дерево жалюзи, которые были закрыты. Находится ли сам управляющий в кабинете, было неясно.

Отдельного пункта обслуживания клиентов не было. Рейчел встала в очередь за пожилой женщиной, подписывавшей целую кипу бумаг. Оба кассира освободились почти одновременно. Мужчина в темном узком галстуке и красной клетчатой рубашке на прощание кивнул пожилой даме, женщина обратилась к Рейчел, изобразив улыбку:

– Вам помочь, мисс?

На вид ей было около тридцати. Казалось, что она малоразговорчива, но при этом выучила стандартный набор фраз, который позволял поддерживать беседу. На ней была майка без рукавов, открывавшая довольно красивые руки с искусственным загаром. Прямые каштановые волосы ниспадали на плечи; на левом безымянном пальце красовался громадный камень. Она выглядела бы вполне миловидной, если бы не кожа на лице, натянутая так, что создавалось впечатление, будто ее ударила молния во время оргазма. Посмотрев на Рейчел своими яркими, абсолютно ничего не выражающими глазами, женщина спросила: