Дон Уинслоу - Жить и сгореть в Калифорнии

Монарк-Бэй.

Название — в самую точку. [10] Монарк-Бэй (англ. ) — бухта Монарха.

Очаровательный элитный поселок, жемчужина Южного побережья.

Расположенный на стыке двух городков — Лагуна-Нигель и Дана-Пойнта, он стал причиной ожесточенной, почище балканской, баталии между этими городками за право считать его своей территорией. К удивлению многих, обитатели Монарк-Бэй склонились в пользу Дана-Пойнта, предпочтя его более элегантному Лагуна-Нигель, хотя Дана-Пойнт тогда был всего лишь гаванью с горсткой фастфудов, магазинчиков пляжных товаров и дешевых мотелей, выстроившихся на отрезке Тихоокеанской автострады.

Но Джек-то любил Дана-Пойнт!

Выбор, сделанный обитателями Монарк-Бэй, крайне раздосадовал многих, в особенности хозяев расположенного дальше по берегу отеля «Ритц-Карлтон/Лагуна-Нигель»; название отеля они менять не захотели, несмотря на то что географически он больше относится к Дана-Пойнту, чем к Лагуна-Нигель.

Джека выбор этот вполне устраивает — не очень-то ему по душе тереться с шикарной курортной публикой. По мнению Джека, курорт — это скорее для юных лоботрясов, околачивающихся на пляже, подрабатывающих официантами, а по вечерам еще и трахающих богатых бабенок, которым днем прислуживают. Из тех, что и в элитном Монарк-Бэй встретить можно.

Когда подъезжаешь к шлагбауму Монарк-Бэй в «форде-таурусе», неплохо запастись нашатырем и парой-другой тряпок — навести на машину кое-какой глянец.

Иначе могут и завернуть, раз ты не в «мерседесе», не в «роллсе» или «ягуаре».

В «таурусе» Джек тоже чувствует себя не слишком-то уютно, но все же это лучше, чем являться в дом, где только что потеряли близкого человека, в «мустанге-66» да еще и с доской для сёрфинга на крыше.

Неприлично как-то.

Взять служебную машину всегда проблема.

Надо обращаться к Эдне.

Эдна носит очки на цепочке, болтающейся на шее.

— Мне нужна машина, Эдна, — говорит Джек.

— Это просьба или констатация?

— Просьба.

— Машин с креплением для сёрфинговых досок у нас не водится.

Джек улыбается:

— В тот день это был мой последний вызов, Арч-Бэй, три, так что сама понимаешь…

— Понимаю, — говорит Эдна. — И видела, как обслуга пылесосила машину, вычищала из нее песок.

Джек не рассказывает Эдне, что выставил парням два ящика пива — плату за труды. Он это всегда делает. За что и любит его обслуга. Они для Джека в лепешку расшибутся.

— Прости, — только и говорит он.

— Служебные машины не для удовольствия придуманы, — говорит Эдна, подвигая к нему ключи.

— Обещаю, что удовольствия в машине получать не буду.

Эдне сразу же представляются картины порочных плотских утех на заднем сиденье одной из ее машин, и ее рука с ключами на секунду замирает.

— Хочешь сказать, что вы, парни, никогда не…

— Нет, нет, нет! — Джек забирает ключи. — По крайней мере, на заднем сиденье.

— Семнадцатое место на стоянке.

— Спасибо.

И Джек едет в Монарк-Бэй на «таурусе».

Охранник у шлагбаума меряет машину долгим взглядом — знай, куда едешь.

— Мистер Вэйл вас ждет?

— Да, ждет, — отвечает Джек.

Охранник глядит мимо Джека на сидящего на переднем сиденье пса.

— А вы кто? Собачий парикмахер?

— Точно. Я собаку стригу.

Дом в псевдотюдоровском стиле. Лужайка ухоженна, как руки аристократки. Крокетная площадка в лучшем виде. С северной стороны розарий и каменная ограда.

Три месяца, как не было дождя, думает Джек, а розы влажные и дышат свежестью.

Вэйл встречает его на подъездной аллее.

Что и говорить, красивый мужик. Рост навскидку — шесть футов три дюйма. Поджарый, черные волосы не по моде длинноваты, но на нем такая прическа выглядит сверхэлегантной. Одет в бежевый пуловер, линялые джинсы, на ногах спортивные туфли. На босу ногу. Очки в тонкой оправе а-ля Джон Леннон.

Круче не бывает.

И выглядит моложе своих сорока трех.

Лицо по-киношному красивое, особенно глаза. Немного раскосые, серо-голубые, цвета зимнего моря.

И очень пристальный взгляд.

Как будто хочет своим взглядом заставить тебя что-то сделать. И наверное, на большинство это действует.

— Вы, верно, Джек Уэйд? — осведомляется Вэйл.

Чуть заметный акцент, но какой именно — не понять.

— Я русский, — поясняет Вэйл. — Настоящая моя фамилия Валешин, но кто захочет писать такое на чеках?

— Мне жаль, что знакомство наше вызвано столь печальными обстоятельствами, мистер Вэйл.