Владимир Орешкин - Рок И его проблемы-4

— Что-то случилось? — осторожно спросил он Гвидонова, тактично понимая, что иногда не нужно задавать лишних вопросов. Но как вот узнать, лишний вопрос, или еще нет?.. — Раз мы не улетаем, а снова идем в тайгу?

— Проверка версии, — сказал Гвидонов. — Но, скорее всего, показалось.

— Значит, есть версия? — спросил профессор. — Убей бог, я не пойму, откуда она взялась. Вчера же не было… Откуда, и с какой стати.

— Взялась, — сухо ответил Гвидонов.

Кухня, есть кухня, — посторонним там делать нечего.

Шли споро и довольно молчаливо. Только охрана от безделья переговаривалась по рации. «Первый, первый, как слышимость?.. Слышу вас хорошо…»

Во вчерашнем месте Гвидонов скомандовал привал, и общий перекур. Тем, кто еще курить не бросил.

Место было, как место. Такие же лиственницы и сосны, как в любом другом месте. Высохшие иголки на земле, мох, труха, щепки, остатки коры и позапрошлогодние шишки.

Все это замечательно горит. В сухую погоду. Так хорошо, что даже непонятно, почему не сгорело до сих пор.

Потому что внизу — сыро. Ткнешь поглубже, а там все преет. Преет и преет, совершая вечный круговорот обмена веществ в природе.

Гвидонов сел, прислонился спиной к сосне, и прикрыл глаза.

Вчера, в этом месте, он впал в депрессию. Понял полную бесполезность следственно-розыскных мероприятий. На таком пустом и бесперспективном материале.

Он прекрасно помнил ход своих невеселых мыслей, — ту логическую цепочку, которая привела его к решению изменить первоначальный план, и вернуться на базу.

Сейчас он пытался понять, — есть ли в нем сомнения относительно нового плана, который он проработал утром. Не начинает ли этот утренний план подтачивать какой-нибудь червь сомнения?..

Червя не было.

Не было депрессии, и внутреннего разгильдяйства. Ничего такого не случилось.

План оставался планом. Решимость — решимостью. Привал, — обычным привалом.

Вот тебе и версия…

— Как настроение, Игорь Кузьмич? — спросил он профессора, который пристроился рядом с ним.

— Замечательное, — ответил тот.

— Нет ощущения бесцельности происходящего?

— Совершенной бесцельности… Но надеюсь, вы знаете, что делаете.

— По большому счету, — сказал, поднимаясь, Гвидонов.

— Так, — сказал он охране, — у вас — рации… Один идет прямо, другой налево, третий — направо… Ровно пятнадцать минут. О всем подозрительном докладывать мне немедленно. Вопросы есть?

При слове «подозрительном» народ подобрался, и стал оглядываться по сторонам. Проявляя бдительность.

Но вопросов не было.

— Ровно через пятнадцать минут всем остановиться и выйти на связь. Понятно?

— Да.

— Начать движение.

Охрана, в своем камуфляже, почти слившаяся с окружающей действительностью, поднялась на ноги, придавила мощными подошвами ботинок чинарики, сориентировалась по сторонам света, поправила на плечах боевое оружие и — разбрелась. Прямо, налево и направо.

Остальные догадались, что-то происходит. Но никак не могли понять: что именно?

— Не опасно будет? — спросил бригадир лягушатников, Иваныч. — У нас в руках, ничего.

— Не опасно, — успокоил его Гвидонов…

Но какое-то любопытство появилось, все стали смотреть на рацию в руках Гвидонова и ждать первых сообщений.

Типа: лети с приветом, прилетай с ответом.

Первым подал голос тот охранник, который ушел налево. В черной коробочке раздался фоновый шум, и на его волне возник официальный голос:

— Докладывает третий. Прошел десять минут… Что-то здесь не так. Но, может, показалось.

— Что не так? — спросил Гвидонов.

— Что-то не так. Такое ощущение, что кто-то за мной наблюдает. Отчетливое ощущение… Но, может, показалось.

— То есть, вы никого не замечаете?

— Никого не видно. Но что-то не так.

— Оставайтесь на месте и ждите. Если нужно, немедленно выходите на связь.

— А что мне делать?

— Я же сказал, ждать.

— Кого?

— Нас, естественно. Мы к вам подойдем.

— Хорошо, — сказала рация и отключилась…

Через пять минут доложили остальные два охранника. Они прошли пятнадцать минут и остановились. Ждали дальнейших распоряжений. Ничего интересного не обнаружили.

— Возвращайтесь, — приказал им Гвидонов.

На километровой карте, где то место, в котором они находились, было заштриховано сплошным зеленым цветом, — он отметил карандашом, для истории, их маршрут от базы, и точки, из которых подали голос охранники.

Не прошло и двух минут, как снова возник третий.