Анатолий Ковалев: Гильотина в подарок

Девушка снова, в который раз, бросила тревожный взгляд на Еремина и прикусила губу.

– А ведь ты была в тот вечер у меня… Правда, приехала ночью, – припомнил писатель. – И утешала Васю…

– Что мне оставалось делать? Я не сомневалась, что она побежит к тебе. Я сама подставила себе подножку! Василина осталась у тебя по праву несчастной женщины и бывшей любовницы. Ее нужно было утешить. И ты утешал как мог. Всю ночь.

Всем сделалось нехорошо от ее намека, но Полежаев успел дать отпор:

– Ты плохо изучали психологию, детка! Все не так.

– Верю, – пожала плечами Патя. – Ты большой оригинал!

– Ну? Выяснили отношения? – поинтересовался детектив. Его раздражало все, что не касалось расследования. – На очереди Мария Степановна. Она тоже по вашей протекции участвовала в «братской могиле»?

– Разумеется. Степановну я знаю давно, с пятнадцати лет. Она любила девочек в таком возрасте. Некрасивых учениц у нее не было. Некрасивым она отказывала. Также существовало табу на мальчиков. Она частенько устраивала спаренные занятия. Приглашала меня и еще какую-нибудь пташку. Обычно недотрогу, чтобы я сумела ее расшевелить. Любила заваливаться в постель с двумя сразу.

– Судя по всему, вас не очень-то это тяготило.

– Меня – нет. Меня всегда притягивала красота женского тела. А вот для некоторых занятия у Саниной оканчивались плохо. Одна девочка даже повесилась.

– Ты хочешь нас убедить, что отомстила за этих несчастных? – снова вмешался Антон. – Ты мало похожа на борца за справедливость!

– Я ничего не собираюсь доказывать. Степановна мне не делала зла. Наоборот, очень любила. Устраивала чуть ли не праздник, когда я приходила к ней в гости. И все-таки она была порядочной свиньей! Я не могу этого объяснить. Я почувствовала неприязнь к ней очень скоро, но выжидала. Все эти годы я наблюдала за ней. Мне было интересно ее изучать. Повадки, настроения, капризы. И я не могла не сделать ее героиней моего романа! Что касается «механизма», как вы любите выражаться, товарищ милиционер, то он был незатейлив. Сложность состояла лишь в том, чтобы застать Степановну дома. Она не домоседка. Я не могла до нее дозвониться два дня кряду. Она, видите ли, выслеживала какую-то обалденную телку! Такое с ней нередко приключалось. А Антон меня торопил. Ему не терпелось встретиться с Саниной, чтобы расспросить ее о Констанции, о которой та – ни сном ни духом! Их встречу приходилось откладывать. Наконец мне повезло. Степановна чуть ли не рыдала от восторга. Мы давно с ней не делали этого. Она часто звонила, умоляла приехать. У меня был всегда один ответ: «Мне некогда. Я делаю деньги». Это здорово ее отрезвляло, потому что, кроме девочек, у нее имелась еще одна страстишка. Но с деньгами ей везло еще меньше, чем с девочками! Однажды она осторожно поинтересовалась, как я делаю деньги. И с тех пор тоже стала работать на господина Бадункова. Итак, мы с ней договорились на субботу, на десять вечера. Я задерживалась за городом. Мама в тот день капризничала. Расспрашивала о женихе. Я торопилась, ведь мне предстояло еще отплясывать «Болеро» перед моим женихом.

– Ко мне ты приехала во втором часу ночи, – припомнил Антон, – пьяная. Просила прощения. Я считал тебя невиннейшим агнцем.

– Я опоздала, но она упорно меня ждала, – продолжала Патя, не обращая внимания на слова бывшего жениха. – Роберт сидел в машине во дворе у Степановны. Он долго ворчал на меня, что заставила его целый час маяться без работы. Дальше все было по тому же сценарию, что и со Шведенко. Степановна сразу же потащила меня в постель. Когда раздевались, я сказала, что ужасно хочу пить. «Возьми в холодильнике вишневый сок и мороженое и неси сюда!» Ничего этого я брать не стала. Мне нужно было открыть входную дверь и подать Роберту сигнал в виде пустой пачки «Голуаза». И так слишком задержалась. Санина уже нацепила халат. И хотела посмотреть, почему я так долго вожусь. «А где же сок, мороженое?» – удивилась она. «Соком я не напилась бы, поэтому выпила воды из-под крана. А мороженое мне нельзя. Хронический тонзиллит». – «Вот не думала, что ты такая больная!» Я постаралась сделать так, чтобы она стояла спиной к двери. Она как раз теребила в руках поясок от халата. Вышло все довольно нелепо. Она почувствовала, как открывается дверь за ее спиной. И обернулась. Увидела Танцора и онемела. Только молча смотрела то на него, то на меня. «Не пугайся, Машенька, – попросила я, – все сейчас объясню». Но она не стала слушать моих дурацких объяснений, уже разобралась, что к чему. Вид у Роберта довольно зловещий. Она закричала и швырнула в него тем, что оказалось под рукой. По иронии судьбы это был поясок от халата. Им-то Роберт и воспользовался, хотя у него была приготовлена удавка. Все произошло молниеносно. Мы уложили ее на кровать. «Иди в машину! – приказал Роберт. – А я тут все оботру». Я повиновалась, только вставила в пишущую машинку Саниной синопсис с ее отрывком.