Майкл Маршалл - Земля будет вам прахом

— Она думает, что ты помог нам выпутаться и мы должны оставить все как есть, будто ничего и не было.

— Ты правильно делаешь, что слушаешь Беки. В этом деле и во всех остальных. Хорошо, что она есть в твоей жизни. Считай, тебе повезло.

— Да, — устало сказал он. — Я знаю.

— Но везение иногда может повернуться к тебе задницей. Это один из главных законов жизни.

Он задумался, потом улыбнулся и пошел к печке. Полчаса спустя появилась веселая английская пара, однако Тед выставил их за дверь — они были так пьяны, что едва держались на ногах. На этом поток клиентов иссяк. Закрылись мы рано — сразу после девяти.

Я выкурил на пару с Кайлом косячок на веранде, пока он ждал Беки, и отправился к себе.

Домой я добрался за несколько минут до того, как разверзлись хляби небесные. Я развернул навес над верандой, взял пиво и сигарету, собираясь понаблюдать, как сейчас припустит, послушать, как дерево и ткань принимают на себя капли, словно по ним открыли пальбу. Но я-то знал, что просто тяну время.

Допив пиво, я вошел в дом, открыл ноутбук и понял, что сегодня я, наверное, буду рад сообщениям только от мошенников и продавцов виагры, сдобренным вирусами, которые выпущены в мир подростками, не понимающими, что их главная беда в неспособности по-настоящему соприкоснуться с миром в форме полноценного поцелуя с реальной девушкой.

Я набрал комбинацию клавиш.

Они, как всегда, были здесь — электронные тени пустоты с их обычными никчемными предложениями.

Но этим дело не кончилось.

Послание было коротким.

Если я не сниму трубку, пожалуйста, оставьте ваши координаты на автоответчике. Нам нужно поговорить.

И телефонный номер.

Меня это ошеломило. Я смотрел на цифры, словно это была табличка на дверях с надписью: ОПАСНО. Если вы отправили письмо по электронной почте, адресат получит его (за исключением случаев отказа сервера, слишком придирчивых фильтров спама или непредвиденных обстоятельств) почти мгновенно. В какой-то неопределенный момент в будущем он прочтет его, а потом, возможно, соблаговолит ответить. Этот вид связи подвержен случайностям и размыт во времени. Совсем другое дело — телефонный звонок. Это старая школа. Если набрать номер, существует вероятность того, что тебе в реальном времени ответит реальное лицо.

Электронное письмо было отправлено в 7.12. Часы ноутбука показывали, что сейчас 10.24. Не поздно ли для звонка? А какая разница — поздно или нет? Если эта женщина вознамерилась запустить в мою жизнь ручную гранату, разве я обязан соблюдать условности? Цифры изменились на 25, потом на 26. Чем дольше я буду рассуждать, тем позднее позвоню. Я взял телефон и набрал номер.

Прошло пять или шесть гудков, потом трубку взяли.

— Слушаю? — раздался женский голос.

— Говорит Джон Хендерсон, — сказал я.

Три или четыре секунды трубка молчала.

— Я вам перезвоню, — пробормотала женщина.

Ее слова слились в одно. После этого — тишина.

Я схватил пачку сигарет и вышел на террасу. Сидеть я не мог, а потому стоял — смотрел на дождь.

И ждал.

В доме я больше не курю. И алкоголь не пью. Это один из способов, с помощью которых я научился хотя бы на время отказываться от пива и сигарет. Я успел выкурить две сигареты, когда у меня в руке зажужжал телефон.

— Да, — ответил я, торопясь в дом, прочь от шума дождя.

— У меня есть всего пара минут, — сказал женский голос.

Похоже, говорила она на ходу.

— Кто вы?

— Меня зовут Эллен Робертсон.

— Это я уже знаю. Но…

— Мне нужна ваша помощь.

— Помощь? Что вы имеете в виду?

Она помедлила.

— Я боюсь.

— Чего?

— Я думаю, то же самое может случиться и со мной.

— Слушайте, я понятия не имею, что вы себе вообразили… вообразили, будто вам известно…

— Я живу неподалеку от Блэк-Риджа, — спокойно продолжала она, словно не слыша меня. — В двадцати минутах от того места, где прежде жили вы.

На мгновение это меня ошеломило, но потом я подумал — и что? Случившееся освещалось в местных газетах. Их можно найти в районных библиотеках и, конечно, в Интернете.

— И что?

— Подождите секунду, — попросила она.

Я различил шум, похожий на шуршание плаща быстро идущего человека. Продолжалось это секунд двадцать, а потом я услышал ее тяжелое дыхание — она снова поднесла трубку к уху.

— Мне нужно уходить, — сказала она изменившимся голосом — он стал озабоченным, нервным. — Я прошу прощения, но…

— Послушайте, — процедил я, находя интонации, которыми давно не пользовался, разве что с Кайлом так говорил прошлой ночью. — Я не знаю, кто вы такая, черт побери. Вы несете какую-то околесицу.