Александр Молчанов - Писатель

– Итак, прежде всего, хочу вам официально представить моего нового заместителя, Андрея Розанова, – сказал Новиков, – он будет заниматься планированием номера и сбором материалов. Он уже начал работать, как говорится, с места в карьер, так что его назначение для вас уже не новость. Андрей в нашей газете человек, мягко говоря, не новый. К тому же он известный писатель, публиковался в Москве. Надеюсь, его работа поможет нам поднять нашу газету на новый уровень.

Новиков говорил совершенно серьезно и вроде бы даже верил в то, что он говорил. Однако звучало все это как издевка. Андрею стало не по себе. Он чувствовал волны недоброжелательства, исходящие от журналистов. Все они завидовали ему и в то же время боялись, прекрасно понимая, что его назначение так или иначе нарушит существующие в газете отношения и помешает спокойному, размеренному течению жизни. Для журналистов, привыкших жить на пороховой бочке, стабильность и предсказуемость всегда была самой ценной валютой в мире.

– Несмотря ни на что, мы выпустили два номера, – начал Новиков и зашуршал газетами, – что касается материалов, прежде всего мне хотелось бы обратить внимание на заметку под названием «Кто стоит за покушением на Железняка». Заметка подписана «соб. инф», что довольно скромно для такой отличной заметки, но мы знаем, кто стоит за этим псевдонимом, нас он не введет в заблуждение.

Новиков обвел взглядом присутствующих, любуясь произведенным эффектом.

– Это Геннадий Борисович Рафаилов, – провозгласил Новиков и зааплодировал. Раздались нестройные аплодисменты. Рафаилов замер с трубкой в руке, не замечая, что горящий табак сыплется из трубки на пол. Андрей посмотрел на Новикова, хотел было его перебить, сказать, что он ошибся, но Новиков был так увлечен чтением заметки, что, казалось, не замечал ничего вокруг.

– Извините, не мог отказать себе в удовольствии, перечитал заметку еще раз, – сказал Новиков. – Итак, каковы составляющие хорошей заметки?

Оврагова подняла руку.

– Заголовок?

– Отлично, но мимо. Главное в заметке – тема, информационный повод. Она должна быть интересна читателю, актуальна и важна для всего общества. Что мы здесь и видим. Есть факт, который произошел, – покушение на банкира. Это интересно всем. Но об этом напишут все. А самое высшее мастерство журналиста состоит в том, чтобы угадать, какие вопросы задаст читатель, узнав о факте, и дать ему ответы на эти вопросы. Геннадий Борисович не просто изложил факты… к слову, только у нас появилась информация о том, что нападавших было двое и что один из них сбежал. Это очень важно для нас, потому что все остальные были вынуждены ссылаться на нас. Так вот, уважаемый Геннадий Борисович не только изложил факты, но еще и дал аналитику, дал несколько версий того, кто мог бы стоять за покушением. Да, у нас пока нет фактов о том, кто это сделал, но у нас есть версии, предположения. И в этом смысле мы находимся на равных со следствием, у которого пока тоже есть только версии. И это, на мой взгляд, высший пилотаж журналистики…

На Рафаилова было страшно смотреть. Его глаза горели, морщины вокруг рта превратились в глубокие борозды, из приоткрытого рта со свистом вылетал воздух. Его лицо покраснело, он мял в руке трубку, не замечая того, что весь горящий табак давно высыпался на пол.

Новиков же сиял. Он явно наслаждался ситуацией, купался в ней.

Все журналисты давно поняли, что происходит что-то не то, и испуганно притихли, переводя взгляд с Новикова на Рафаилова и обратно. И только Оксана смотрела на Андрея. Андрей закусил губу.

А Новиков продолжал. Разобрав и до неприличия расхвалив злополучную заметку, он перешел к долгу старшего поколения журналистов перед молодыми. Мол, старики должны стать примером для молодых, показывать им, как нужно работать с информацией и как вести себя в жизни и так далее. Этого уже Рафаилов не выдержал. Он вскочил и закричал:

– Зачем вы устроили здесь эти разборки, я не понимаю!

И выбежал из кабинета, хлопнув дверью.

На пару секунд воцарилась тишина, потом Новиков совершенно спокойно продолжил:

– А теперь давайте планировать следующие номера.

Журналисты стали по одному поднимать руку и заявлять свои материалы. Андрей записывал. Материалов было немного, из чего делать два номера – непонятно, но Новикова это, казалось, волновало мало. После своего триумфального выступления он, казалось, потерял интерес к происходящему и через десять минут прервал на полуслове Оврагову, которая рассказывала о какой-то инициативе мэрии, и сказал: