Кристофер Райх - Банкир дьявола

Отодвинув в сторону большой ниццкий сэндвич, он снова надел наушник и пробормотал себе под нос: «Двести семьдесят. Так, посмотрим, что можно с этим сделать».

— Привет, Хайни, — обратился он к своему банкиру в Цюрихе на почти безупречном швейцарском немецком. — Новая стратегия. Только не падай в обморок и не спрашивай почему. «Ричмонд холдингс» играет на понижение по-крупному. Записываешь? Зашорти мне десять тысяч акций «Ай-Би-Эм», десять тысяч компании «Три-Эм», десять тысяч «Мерк», десять тысяч «Майкрософт»…

Он принялся перечислять промышленные гиганты Соединенных Штатов, после чего отправился в кругосветное путешествие, следуя логике своей карающей доктрины Судного дня, — в Великобританию, Францию, Германию, Японию и Гонконг. В каждой стране он выбирал только акции фирм, выпускающих самые продаваемые товары. В его список входили производители электроники, лекарств, канцелярских принадлежностей, а также поставщики услуг в сфере финансов, страхования, недвижимости и индустрии развлечений. Он обошел вниманием только один сектор — оборонную промышленность.

Закончив разговор с Цюрихом, он позвонил в Мадрид и проделал то же самое. Затем, закончив разговор с Мадридом, он позвонил в Дублин, Франкфурт, Мехико и Йоханесбург.

— Торгуем в шорт, — говорил он снова и снова.

Но когда от него требовали объяснения такой пессимистичной оценки грядущей ситуации в данном секторе рынка, он ничего не желал объяснять и лишь твердил, что «котировки завышены».

«Торговать в шорт (в короткую)», или продавать ценные бумаги без покрытия, означает продавать товар, который тебе не принадлежит, в надежде, что акции соответствующих компаний упадут в цене и можно будет выкупить их значительно дешевле. Идея в том, чтобы продать по сотне, дождаться плохих новостей, сбить цену, а затем выкупить акции обратно по пятьдесят, таким образом «наваривая» по пятьдесят долларов сверху. В сущности, все сводится к продаже и последующей покупке тех же акций.

Но на деле все не так легко, как кажется. Официально вы должны взять эти акции взаймы. Если они растут в цене, то есть «цены идут против вас», спекулянта-неудачника могут заставить выкупить их у настоящего владельца по этой более высокой цене. (Но только если он действительно намеревался продать их именно тогда и если нет других выставленных на продажу акций, которыми можно было бы их заменить.) Кроме того, за пользование займом вы обязаны выплачивать определенный процент. Но это уже техническая сторона дела. Важно понять то, что, даже не являясь официально владельцем акций, вы все равно получаете деньги от их продажи.

По большому счету, чтобы продавать ценные бумаги в кредит, без покрытия, нужны три вещи: характер, хороший кредит и владение информацией. Первое у трейдера либо есть, либо нет. Что до второго, то брокерские фирмы охотно дают в долг. Финансовые компании, как и вообще весь западный бизнес, жадны до барышей и с удовольствием предоставляют своим клиентам веревку, чтобы повеситься. Такому солидному клиенту, как Марк Габриэль с его «Ричмонд холдингс», позволялось продать акций на сто долларов против каждых двадцати пяти на его личном счете. Таким образом, уровень маржи (так называемое кредитное плечо) составлял в его случае двадцать пять процентов. Что же касается информации, в запасе у Габриэля не имелось никаких грязных секретов об этих компаниях — ни предстоящего судебного процесса, ни сведений о нечистой сделке, ни подозрений о серьезных технологических нарушениях. Он владел информацией куда менее безобидного свойства. Скоро грянет новость, которая больно ударит по всем акциям на всех рынках мира.

Через час после того, как он начал продавать, экраны ожили, показывая его счета, на которых общая сумма немного превысила миллиард долларов.

Девять нулей.

Габриэль задумчиво сцепил пальцы.

Он начал в тысяча девятьсот восьмидесятом году. Ему был двадцать один год, и он только что закончил Лондонскую школу экономики с дипломом по специальности «Финансы». Помимо диплома, у него было рвение неофита и собранные в складчину четыре миллиона долларов, из которых половину составляли пенсионные сбережения его отца, а другую половину — взносы друзей-единомышленников. Несколько раз он терял почти все, и одного воспоминания о тех первых отчаянных, до побелевших костяшек на сжатых кулаках, сделках, о невыносимо долгих уик-эндах, когда ему случалось оставить рискованную «открытую» позицию до понедельника, о бесконечных ночах с нависшим над ним банкротством было достаточно, чтобы прошиб холодный пот.