Энтони О'Нил - Фонарщик

Гроувс заерзал на стуле.

— Животное?

— Точно не знаю, сэр.

— Высокий мужчина?

— Точно не могу сказать.

— …Уклар кораллы, а Карла у Карла…

Гроувс засопел.

— Весьма туманно, девушка. — Но при этом испытал облегчение, на какое-то мгновение испугавшись, что история, не дай Бог, запомнит, что преступника — всю разгадку тайны — назвала сумасшедшая ирландка.

— Я видела, как из-под земли вытаскивают тело, — она как бы торопилась договорить, прежде чем ее попросят уйти, — и вставляют в глазницу послание — страницу из Писания.

— Это всем известно.

— Потом я проснулась, вот и все. — Она виновато подняла глаза на Гроувса. — Такой кошмар, сэр, я не могла больше на это смотреть.

Гроувсу вдруг показалось, что в ней есть что-то такое — искренность, что ли, — но он тут же убедил себя, что это ему просто показалось.

— …А Карла у Клара уклара…

— Вы все видели, — сказал он, — и тем не менее не разглядели, кто же это был, так?

— Обрывки сна…

— Что?

Она стиснула руки.

— Обрывки… То, что я видела во сне… всплывает у меня в голове само по себе, сэр. Да, пока я не вспомнила, кто это, верно…

— Великолепно.

— Но я уверена, что вспомню, обязательно. У меня такое чувство, что я знаю его, видела раньше. Он много путешествовал.

— И много вы знаете таких людей?

— Нет. — Она смущенно посмотрела на него.

— Тогда где же вы его видели? На улице?

— Во сне, сэр. Я видела его во сне.

— Человек из сна. — Гроувс никогда еще не получал такого удовольствия от презрения.

— Это тот же, кто — я видела — у… убил профессора Смитона, сэр.

— Да, конечно, убийца профессора. Так это вы тоже видели?

— Да, сэр.

— И конечно, не смогли опознать убийцу.

Она тревожно сдвинула брови.

— Было темно и страшно, сэр. Я видела, как кто-то набросился на профессора Смитона… Я не могу описать это — ужасная сила, вихрь… Я проснулась от собственного крика.

— Карл украл… у Карла украл…

Гроувс вздохнул.

— Это опять же всем известно, девушка. Не вижу оснований вам здесь задерживаться.

— Это послание, сэр.

— Страница из Библии. Вы уже говорили об этом. Опять же это…

— Нет, раньше. У тела профессора Смитона тоже было оставлено послание, как и потом на могиле полковника.

Гроувс уставился на нее.

— Там не было никакого послания.

— Я ясно видела послание.

— Там ничего не было, — резко сказал Гроувс. Ему не понравилось предположение, будто он что-то упустил.

— Обвине… Резкие слова. Я ясно их видела.

— Они были на бумаге, на странице из книги, эти слова?

— Не уверена, сэр.

— Но вы говорите, что ясно видели их.

— Я знаю, это трудно объяснить…

Гроувс внимательно смотрел на слабое существо, стоявшее на фоне стены, покрытой разводами от протечек. Вид у нее был затравленный, испуганный. Как будто ей поручили сделать что-то, к чему у нее совсем не лежала душа.

— Карл у Кра… Карл у Крала…

— Как вы могли заметить, я очень занят, — наконец вздохнул Гроувс. — У меня много срочных дел. Поэтому могу только просить вас и прочих известных вам медиумов вспомнить правила приличия и поискать внимания в другом месте, а не отвлекать меня от моих непосредственных обязанностей. — Он резко склонился над картой.

— Я… Я не медиум, сэр.

— Что? — Он поднял голову.

— Сны. — Она сглотнула, испугавшись, что неясно выразилась. — Они не пророческие. Я вижу их именно в тот момент, когда происходят события.

— Когда происходят события.

— Точно тогда, когда они случаются, сэр. Как будто… как будто я сама там присутствую.

— И не можете ничего мне сообщить, чего бы я уже не знал.

— Обрывки, сэр.

— Обрывки.

Гроувс почему-то вспомнил кусочки селедки, оставленные им на тарелочке в чайной.

— Вполне возможно, что я узнаю его, что сны откроют его мне, но… — она запнулась, — я не могу быть полностью уверена в этом.

— Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла…

Гроувс выразительно вздохнул, давая понять, что с него хватит.

— Прингл проводит вас, девушка, — сказал он. — И вам надо хоть немного поспать. Женщине необходимо вести размеренный образ жизни.

Перед уходом она еще раз посмотрела на него своими светло-голубыми глазами; этот взгляд он запомнит надолго: страдальческий, даже обреченный, но при этом с каким-то необычным огнем (позже он придет к выводу, что в ней есть что-то демоническое, но в тот момент списал все на чувство вины). Он, однако, был смущен прострелом в чресла и рефлекторно решил пригвоздить ее последним вопросом.