Лиза Скоттолайн: Улыбка убийцы

— Я люблю и то и другое, — улыбнулась Мэри.

— Ну а вскоре скончалась его жена, и Амадео так затосковал, что сердце мое прямо рвалось из груди к нему. И наша дружба переросла в любовь. — Миссис Найквист вздохнула. — Мне нечем гордиться. Я была замужем. Конечно, Аарон посвящал очень много времени работе, но меня это не извиняет.

Мэри ничего не сказала, да и не ей было судить этих людей.

— Аарон знал о моих чувствах к Амадео. Позже мне рассказали, что он велел одному своему подчиненному следить за Амадео, еще до того, как начался наш роман.

Мэри вспомнила о докладной записке ФБР. Она полагала, что за Амадео следили по заданию правительства, оказывается, нет. За ним следили по заданию Аарона Найквиста, которого заботила не столько измена его стране, сколько измена ему.

— А потом, в начале июля, я с ним порвала, — уже еле слышно призналась миссис Найквист. — Не могла я больше обманывать Аарона. И когда он покончил с собой, решила сдуру, что он сделал это из-за меня. Мне и в голову никогда не приходило, что его убили. Ну а о контракте я просто забыла, не до этого было.

— Выходит, нам здорово повезло, что я приехала к вам.

— Наверное, так и должно было случиться. Вы по-прежнему думаете, что у всего, что происходит, нет причин, Мэри?

— Может быть, и есть, — согласилась Мэри. — У меня сейчас такое хорошее настроение, что я просто не могу ни с кем спорить. И уж тем более с вами.

Мэри вдруг заметила внука миссис Найквист. Он вернулся в зал и теперь болтал с барменшей, облокотившись о стойку.

Миссис Найквист ласково улыбнулась Мэри.

— Я рассказываю вам все это — о себе и Амадео, — потому что, мне кажется, вы хорошо его понимаете. Вы чувствуете его. Амадео был чудесным человеком. — Она подалась вперед. — Честно говоря, я думаю, он был моей единственной настоящей любовью и любил меня не меньше, чем я его. Он даже носил с собой локон моих волос. Представляете?

Мэри и хотела было ответить, но у нее перехватило дыхание. Она наклонилась к большой папке, с которой обычно ходила в суд, достала конверт и протянула его миссис Найквист.

— Что там? — удивленно спросила миссис Найквист. А заглянув в конверт, ахнула. И когда она достала из конверта локон, глаза ее вдруг засияли. — Это же мой локон! Как он к вам попал?

— Он лежал в бумажнике Амадео. Амадео ни на миг не расставался с ним, Элен.

— Боже мой, — прослезилась миссис Найквист.

— За настоящую, честную, как перед Богом, любовь, — сказала, подняв бокал, Мэри. Когда-нибудь и у нее снова будет такая, она знала это. Может быть, она даже вызовет к себе судебной повесткой одного профессора.

— За любовь, — отозвалась, справившись с нахлынувшими чувствами, миссис Найквист и тоже подняла бокал. — И за вас, Мэри. Вы — настоящий адвокат, хоть и ростом не вышли.

— Спасибо, — ответила Мэри, глядя на внука миссис Найквист и барменшу, разговаривавших о чем-то, склонившись над стойкой так, что лбы их почти соприкасались. Кожух с кассового аппарата был снят, они что-то разглядывали внутри его.

Мэри ошеломленно заморгала. Уилл Найквист. Темные волосы, еще более темные глаза. Боже мой! Она перевела взгляд на миссис Найквист, и две женщины взглянули друг другу в глаза.

— Да, все верно, — произнесла миссис Найквист, отвечая на вопрос, который не был ей задан.

— Так Уилл — внук Амадео? — едва ли не вскрикнула Мэри, и миссис Найквист торопливо замахала рукой: тише.

— Аарон знал об этом. Я не могла обманывать его. И все же он вырастил сына Амадео как собственного. Он был щедрым человеком, щедрым душой и сердцем. — Миссис Найквист тихонько шмыгнула носом. — Но отцу Уилла я так ничего и не рассказала. И сам Уилл ничего не знает. Я потому и не взяла его с собой в суд сегодня, боялась, вдруг вы начнете задавать вопросы обо мне и Амадео, и все выйдет наружу, но вы их не задали. Спасибо вам.

— В этих вопросах не было необходимости, потому что вы замечательно все рассказали.

Мэри снова вгляделась в Уилла. Теперь она увидела, что он действительно очень похож на Амадео, каким она его себе и представляла. Он унаследовал и способности деда к механике, и его яркую внешность. Мэри повернулась к миссис Найквист:

— Вы собираетесь сказать ему?

— Наверное. Наверное, теперь скажу.

— По-моему, это хорошая мысль, — объявила Мэри, и тут ей пришла в голову другая, ничуть не хуже. — Элен, если бы у Амадео был наследник, а он теперь есть — Уилл, ему достался бы весь фонд наследуемой собственности. Я говорю о деньгах, которые принес оригинальный патент Амадео. Все эти годы деньги попадали в карман Сараконе, но теперь они пойдут Уиллу.