Брюнония Барри - Читающая кружево

— Точно так же Мэй поступила с Линдли.

— А при чем тут Линдли? — Ева проговорила это медленно, будто пытаясь понять, много ли я знаю.

— Сначала мать отказалась от Линдли, а теперь от нас с Бизером.

— О чем ты говоришь? — Ева пристально взглянула на меня.

— О том, как живет Линдли! О том, что с ней делает Кэл! — Меня охватила дрожь, когда я вспомнила тот ужасный вечер в доме Бойнтонов. — Ничего этого бы не произошло, если бы Мэй не отдала дочь Эмме. Все знают, как Кэл обращается с Линдли! — Я зарыдала в голос.

— Все будет хорошо. — Ева обняла меня.

Но я не понимала, каким образом.

Ева отвезла меня к бостонскому психологу. Мне прописали мягкий антидепрессант. Ева надеялась, что я поговорю с врачом, но я не сумела.

— Расскажи о своей сестре, — попросил он.

Но я не смогла. Можно было поговорить о Линдли с Евой, но постороннему такое не рассказывают. После шести сеансов я отказалась продолжать.

Тогда Ева дала мне работу — помогать ей на уроках танцев. Она пыталась постоянно занимать меня делом. Еще она ожидала, что я пойду на бал в Гамильтон-Холл и буду вести себя как настоящая леди. Это тоже было частью плана. Я научилась танцевать с самыми неуклюжими партнерами. Ева купила мне длинные перчатки, которые закрывали руки выше локтей, научила снимать их за ужином и есть цыпленка в сливочном соусе за переполненным столом, не двигая локтями и не роняя горох на вечернее платье. Когда я спросила, что делать, если на ужин подадут что-нибудь помимо цыпленка, Ева рассмеялась и сказала — мол, так не бывает.

За пару недель до бала я получила приглашение от одной девочки из школы Пингри: она предлагала отправиться на празднество всем вместе в микроавтобусе, который для такого случая наняли ее родители. Мы были почти незнакомы, и я помнила о ней лишь то, что она изрядно задается и постоянно ввертывает неприличные словечки — просто чтобы шокировать окружающих. Я высказала Еве, что, по-моему, это глупо: автобус отправлялся из Беверли-Фармс, а до Гамильтон-Холла можно было дойти пешком от нашего дома. Ева возразила, что я ничего не понимаю. Мне пришлось письменно ответить согласием на «любезное предложение», а потом Ева приказала водителю отвезти меня в Беверли-Фармс, чтобы я могла поехать в Гамильтон-Холл в вонючем, битком набитом автобусе.

Бал оказался не так уж плох, хотя и старомоден. Каждая девушка входила в зал сопровождаемая двумя кавалерами. Одним из моих компаньонов был знакомый парень из марблхедского яхт-клуба «Плеон». Каждый раз, когда оркестр делал паузу, музыканты бросали в публику фетровые шляпы с названием группы, вышитым на полях. Мальчики ловили их и дарили девушкам. Музыку они терпеть не могли, но шляпы им нравились. Ребята боролись за них и высоко прыгали, будто играли в бейсбол.

Во время одного из перерывов кто-то спрятал дирижерскую палочку, и танцы прекратились — старшие искали пропажу и допрашивали молодежь. Мальчики, в том числе оба моих спутника, отправились на улицу курить, и я решила к ним присоединиться, поскольку в зале свирепствовала подлинная инквизиция. Мы зашли в парк, что через улицу, и какой-то парень в вышитом поясе, закурив, принялся расспрашивать меня о Кэле и его успехах в Сан-Диего.

До сих пор никто не вспоминал о том, что мы родня. Мальчишки-яхтсмены считали Кэла героем и старались походить на него.

— Он лучший моряк на свете, — сказал парень. — И богатый. Господи, да у него есть целый остров.

— Остров принадлежит не ему, а моей матери, — возразила я сердито.

— Какая разница?

— Я видела фотографии Кэла в газете, — мечтательно вздохнула одна из девушек. — Он похож на Пола Ньюмена.

Я начала напрягаться.

— Нам еще долго здесь стоять? — дрожа от холода, спросил кто-то.

— Пока не найдут преступника, — подмигнул мне парень в вышитом поясе.

— Значит, у нас есть время, — сказал тип из яхт-клуба, вытащил из кармана пиджака серебристую фляжку и пустил по кругу.

— Я пойду домой, — пробормотала я.

— Что?

— Да брось.

— Ты не можешь уйти. Автобус придет только в одиннадцать.

— Я не собираюсь ждать до одиннадцати часов. До моего дома всего шесть кварталов.

— Может, устроим вечеринку у Таунер? — предложил кто-то из парней.

— Я живу с бабушкой.

Девушки взглянули на меня.

— Как насчет вечеринки дома у бабушки Таунер?

— Ева уже спит.

— Это неподходящее место для вечеринки, — сказала одна из девушек.

— Точно. Ева Уитни спит с учебником по этикету.