Брюнония Барри - Читающая кружево

— Ладно, пойдем за благовониями. — Она схватила меня за руку.

Линдли купила благовония с ароматом плюмерии и фиолетовую «вареную» футболку. Потом мы заглянули в «Тиволи» выпить чаю с бергамотом, и Линдли опять расплатилась сама. Мы обе согласились, что чай не так уж хорош, потому что здесь не подогревают чайник так, как это делает Ева.

Мы вернулись на автобусе в Марблхед, сойдя у Форт-Сьюэлла на закате, когда начали палить пушки яхт-клуба. Бегом спустились по лестнице к «Китобою», оставленному у чужого причала. К счастью, лодка была на месте. Мы вернулись на остров в ту самую минуту, когда Мэй показалась на пирсе. Взбегая по стапелям, Линдли потеряла сандалию, совсем как Золушка, но вернулась за ней, вместо того чтобы оставить какому-нибудь принцу.

— Я думала, вы были в Салеме, — сказала Мэй, и я поняла, что она видела, откуда мы приплыли.

— В Марблхеде, — поправила я.

— Но ты сказала — в Салеме.

— Нет, не говорила.

Мэй посмотрела на нас, потом на сумку и на единственную сандалию Линдли. Я испугалась, что она захочет заглянуть в сумку, и понадеялась, что сестра переложила сигаретную бумагу в карман. Но мать ни о чем не попросила. Просто стала поднимать стапеля.

— В следующий раз не стану дожидаться, — предупредила она. — Просто подниму стапеля, и можете спать в лодке.

Мэй такая странная.

Похолодало, и пошел дождь. Несколько дней мы сидели дома и играли в карты с Бизером, который едва дышал от астмы. Линдли, пытаясь подбодрить брата, нарисовала ему татуировки шариковой ручкой: на одной руке феникса, а на другой — акулу. Потом взяла блокнот и принялась рисовать лежащего на коврике Скайбо. Но во сне он дергал лапой, поэтому Линдли бросила это занятие и начала писать свое имя в различных стилях, пытаясь изобрести новую манеру начертания букв.

В четверг ей уже не терпелось в город. Вдобавок Мэй нужны были продукты и хвойник для Бизера, поэтому мы вызвались съездить в Салем. Ева собиралась уходить, когда мы приехали, но хвойник и другие травы у нее лежали наготове. Мы выпили чаю, а потом Линдли спросила, можно ли нам кое-что взять из каретного сарая, раз уж мы здесь.

— Тебе нужна мебель?

— Только старье, которое тебе точно не пригодится.

— Зачем? — Ева явно пыталась понять, что мы затеяли на сей раз. Она взглянула на меня, но я понятия не имела, что задумала сестра, а потому Ева ничего не сумела прочесть в моих мыслях.

— Мы хотим обновить игровой домик, — объяснила Линдли. — А то в нем царит первобытный хаос.

Это была одна из поговорок Евы, и Линдли ввернула ее, чтобы задобрить бабушку. И все-таки Ева наверняка что-то заподозрила: мы уже несколько лет не вспоминали об игровом домике. Я видела, что она всерьез задумалась.

— В каретном сарае лежит кое-какое старье. Если хотите его забрать — ваше дело. По крайней мере мне не придется никому платить за вывоз.

Линдли поцеловала ее в щеку.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — сказала она и направилась к дверям. — Ты отличная женщина и настоящая американка.

Ева замерла, будто внезапно что-то вспомнила.

— Кстати, — сказала она, — вчера вечером мне позвонил какой-то молодой человек и пригласил на свидание. Судя по всему, он искал тебя.

Линдли остановилась.

— И что он сказал?

— Что мы с ним познакомились в магазине в Кембридже и что в следующий четверг у него будет машина — если я не прочь прокатиться и «потрясти задом».

— И что ты ответила? — Линдли старалась не рассмеяться.

— Что я под домашним арестом до конца лета.

— Неплохо. — Линдли покатилась со смеху. — Ей-богу, неплохо.

— Я не шучу.

— Что?!

— Больше никаких поездок в Бостон, — ответила Ева. — Только Салем и остров. И считай, что тебе повезло. Если твоя мать выяснит, что ты бываешь на Острове желтых собак, она меня убьет.

— Договорились, — негромко сказала Линдли.

— И я хочу заранее знать, где ты намерена ночевать, — продолжала Ева.

— Ладно.

Ева ждала.

— Начиная с сегодняшнего дня, — добавила она, убедившись, что Линдли не поняла намека.

— На острове. Сегодня я ночую на острове.

— Хорошо, — кивнула Ева и пошла к двери, оставив ошеломленную Линдли стоять столбом. — Кстати, насчет Евы Браун — это ни капельки не смешно.

Судя по всему, что-то произошло. Я никогда не видела Еву такой сердитой.

Я придержала для нее дверь, и она вышла, не поблагодарив и даже не обернувшись.

Когда бабушка оказалась вне поля зрения, я повернулась к Линдли.

— Поверить не могу! Ты дала ему настоящий номер телефона?