Павел Астахов - Продюсер

— Это беспокоит Роман Ротман. «Радио Роман», знаете же?

— Конечно, Роман… не знаю вашего отчества, — замялся Митя.

— Можно просто по имени. Для друзей я просто Роман.

«Ух ты! — подумал Фадеев. — А ведь мои ставки растут от часа к часу. То Гарик дружить хочет и зовет на работу, то Фрост запросто без секретарей звонит, а теперь и сам великий Радио-Ротман объявился в „приятелях“. Круто тебя, Митя, занесло!»

Ясно, что здесь тот самый случай, когда не было бы счастья, кабы несчастье не помогло, и Митя сразу же с грустью вспомнил о своем наставнике Иосифе Шлице. Не будь его, так и оставался бы Митя мальчиком по имени «принеси-подай-пошел вон-не мешай!»

— Хорошо. Слушаю вас, Роман… — вздохнул он.

— У меня, Дмитрий, необычная просьба. Мне срочно нужно помочь организовать одно веселое мероприятие. Там хотят видеть пару исполнителей, у которых контракт с вашей «Олл старз». Это Клим Чук и Айя Кисс.

Внутри у Мити екнуло.

— Причем срочно нужно, — волнуясь, пояснил Ротман. — Буквально завтра-послезавтра. Я понимаю всю абсурдность ситуации, ведь только что мы Иосифа похоронили. Но жизнь есть жизнь, и как сказал, точнее — спел незабвенный Фредди Меркьюри: «Шоу маст гоу он!» Так ведь, Митя?

— Так и есть, Роман, — скорбно подтвердил Митя, хотя внутри у него все ликовало.

Такие моменты случаются не каждый день и далеко не с каждым менеджером, и Митя решил позволить себе пошалить.

Романа Ротмана за глаза все называли Ромашкой. Он и впрямь был похож на ромашку, у которой гадающие девушки оторвали все лепестки: абсолютно лысый, с желтого цвета кожей и странной бородкой, что торчала во все стороны, словно обрывки сорванных лепесточков.

Митя тяжело вздохнул:

— Не хочу вас огорчать, Роман, но с этими двумя есть определенные трудности. Дело в том, что я на них получил уже три заказа. И ровно на послезавтра.

Было слышно, как поперхнулся собеседник, но Митя знал, что проблем не будет: он ведь говорил чистую правду!

«Следующему скажу, что уже четыре заказа получил!» — подумал Фадеев и еще больше вспотел.

— Ах, какая досада, Дмитрий! — цокнул языком Ротман. То, как он расстроен, было слышно даже по телефону, но Ромашка никогда не отступал. — Скажите, Дмитрий, а что с гонорарами… Оплачены? Или возможно через неустоечку их перекупить?

«Хрена тебе лысого!!!» — так бы ответил Шлиц, будь он жив.

Мало того, Иосиф заставил бы всех артистов, вместо поездки на столь популярное среди медиаолигархов событие, весь вечер, а то и ночь петь себе лично, любимому. И плевал он на всех Фростов-Шмостов, Аликов-Маликов, Ротманов-Шротманов. Но это мог позволить себе только Великий и Ужасный Шлиц.

Митя вздохнул:

— Попытаться можно, Роман. По двадцатке евро даете на неустойку?

«Не отпугнуть бы!» — мелькнула мысль, но Ротман тут же буквально выкрикнул:

— Идет! О'кей! Прямо сейчас отправлю человека. Двадцать пять минут, и бабки у вас. Вот выручил, дорогой мой человек! Спасибо. По гонорару не стесняйтесь. Я знаю, чего стоят Клим и Айя. Но этот случай особый, и здесь можно удвоить ставочку. Договорились?

— Хорошо. Я жду вашего человека. Только побыстрее. Я сейчас переговорю по неустойке и все решу. Жду. Счастливо вам! — и Митя первым повесил трубку.

Его акции в его же собственных глазах росли стремительно вверх. Чуть потеряв в цене после отобранных ста тысяч, они снова рванули ввысь.

«Осталось немногое: уговорить Айю и, главное, этого паразита Клима!»

Фадеев начал набирать телефон Клима, но тот повел себя крайне странно: то вообще не было сигналов, то начинала играть музыка, а то отвечал нежный женский голос на каком-то тарабарском языке. Митя, матюгаясь в голос, убил, наверное, минут двадцать, но так и не дозвонился.

И хорошо, что с Айей все обстояло проще. Она после разговора с Медянской сидела дома и переживала. Ей нужны были деньги, а из-за недоразумения с немецкими гастролями, на гонорары от которых она рассчитывала оплатить поездку во Флоренцию и курс оперного искусства там же, бюджет певицы рушился. Мама помочь не могла, а Виктория так и не врубилась в схему оплаты. Поэтому звонок директора Фадеева, которого Айя искренне уважала, пришелся как нельзя кстати.

Надо отдать должное Мите, он честно озвучил Айе двойной гонорар, пообещав заплатить двадцать тысяч евро перед выступлением и столько же после. Ясно, что Айя подпрыгнула до потолка и немедленно собрала вещи. Фадеев же, завербовав Кисс, вздохнул легче и с удвоенной силой продолжил штурмовать телефоны Клима. А ровно через двадцать пять минут в дверь позвонили. Митя глянул на часы: ожидающий за дверями курьер прибыл тютелька в тютельку, как обещал Ротман. Он покачал головой: