Дельфин де Виган - Основано на реальных событиях

Но есть что-то в ее характере, что выработалось за эти годы, какой-то механизм, способный обеспечить ей выживание во враждебной среде.

Л. только однажды обмолвилась о том настороженном существе, всегда готовом защищаться, которым она стала.

Когда она училась в колледже, а потом в лицее, отец не разрешал ей встречаться с друзьями. И приглашать их к себе.

Странная история с кузеном (попытаться вернуться к ней), на которую Л. дважды намекала.

Аудиофайл от 7 ноября

Долгие годы у Л. была воображаемая подруга по имени Зигги.

Зигги целые дни проводила с ней. Л. спала, свернувшись калачиком на одной стороне кровати, чтобы оставить ей место, пропускала ее в дверях, следила, чтобы она могла сесть рядом с ней за столом, вслух разговаривала с ней, когда они оставались одни.

Отец Л. не знал о существовании Зигги.

По вечерам Л. мечтала сбежать вместе с Зигги, поехать куда-то автостопом, на поездах. Куда-то очень далеко.

Как-то вечером Зигги спросила Л., по-прежнему ли она хочет уехать. Л. сказала «да», но это кажется ей невозможным из-за отца.

Зигги сказала, что все уладит.

Как?

Зигги прижала пальцы к губам, словно говоря: ни о чем не спрашивай, потому что ответ тебе может не понравиться.

Спустя несколько дней дом сгорел. Все превратилось в дым.

Мебель, одежда, все детские игрушки, все фотографии.

Всё.

Они переехали в другой дом.

Мне не удалось узнать, сколько Л. было лет, когда это случилось.

Мне пришлось многократно приставать к ней, чтобы уточнить хронологические детали. Как если бы Л. противилась тому, чтобы я установила связь между некоторыми событиями, она делала вид, что не может вспомнить, в каком порядке они происходили.

Я спросила Л., что стало с Зигги. После минутного колебания она ответила, что Зигги сбила машина. Однажды они вдвоем шли по улице, Зигги поскользнулась на тротуаре и попала под колеса автомобиля.

Даже если порой откровения Л. казались мне путаными, они подтверждали мою догадку: Л. стала жертвой невидимой жестокости, которую словами трудно описать, жестокости изворотливой, коварной, по сути, сформировавшей ее способ существования. Но Л. вырвалась из-под ее влияния. Ее способность создать себя, перестроить, проявление ее воли – вот что продолжало поражать меня в Л. В один прекрасный день, задолго до нашего знакомства, она превратилась в этого человека под высшим покровительством, волевого, стойкого, однако чья броня, теперь я это знала, могла треснуть от одного удара.

В первые дни Л. пару раз брала машину, чтобы съездить за хлебом или свежими продуктами. Остальное время ворота оставались закрытыми.

Л. пребывала в радостном настроении, и ее внимательность ко мне все возрастала. За это время она ни разу не дала мне почувствовать, что занимается практически всем. Иногда я думала, что такая забота, такое участие, которые она проявляла, были тоже особой формой воздействия.

Но кто из нас двоих вел в игре, я не могла бы сказать.

В одном я была уверена: стоило мне услышать шаги Л., приближавшиеся к кабинету, где я заперлась, как я прекращала запись, и несколько минут, пока ее шаги не удалялись, ощущала, как ускоряется мой сердечный ритм. Я была в ужасе от мысли, что она поймет, чем я занимаюсь.

Часто перед наступлением ночи (и несмотря на резкое похолодание) я видела, как Л. подходит к небольшому пруду перед домом. Склонившись над водой, она долго наблюдает за двумя золотыми рыбками, которых несколько месяцев назад Франсуа с дочерью купили в ближайшем зоомагазине. Как-то вечером, вернувшись в дом после сеанса своих странных наблюдений, Л. заявила, что эти рыбки плотоядные. По ее мнению, если мы не будем давать им есть, сколько положено, кончится тем, что они сожрут друг друга. Я сочла это замечание одной из ее причуд (речь шла о самых обычных золотых рыбках).

В ту ночь мне приснилось, что Л. обнаружила, чем я занимаюсь. Она без моего ведома порылась в моем мобильнике, нашла аудиофайлы и заставила меня присесть, чтобы послушать мой собственный голос, пересказывавший ее жизнь. Потом она швырнула телефон на пол и в ярости топтала его до тех пор, пока от него не остались лишь обломки, которые она заставила меня проглотить. У меня не получалось (обломки были слишком крупными, я задыхалась и кашляла кровью), поэтому она приказала мне выбросить их в мусорное ведро. Когда я поднялась, чтобы сделать это, она схватила метлу и принялась изо всех сил бить меня по ноге. Именно эта боль вырвала меня из сна, реальная боль: моя шина застряла между стеной и матрасом и выворачивала мне ногу. Я проснулась со стоном, который шел из моего кошмара и продолжался в темноте ночи.