Робин Кук - Мутант

– Я кое о чем хотел вас спросить, – начал он. – Насколько я помню, вас предупреждали о том, что у вашего сына аллергическая реакция на антибиотик цефалоклор.

– Да, – ответила Шейла. – Нас предупредили еще до того, как мы забрали его из роддома. – Чашка, которую она хотела поставить, застучала о блюдечко.

– Могло ли получиться, что вашему сыну давали цефалоклор?

Супруги переглянулись и в один голос ответили:

– Нет.

– Морис не был болен, с ним все было в порядке, – продолжила Шейла. – Кроме того, мы удостоверились, что его аллергические реакции внесены в карточку. Я абсолютно уверена, что ему не давали этот антибиотик. А почему вы спрашиваете?

Виктор встал.

– Просто как-то подумалось. Я не думаю, что ему его давали, но я вспомнил об аллергии...

Сев в машину, Виктор направился в Бостон. Он был совершенно уверен, что Мюрреи скажут ему тоже самое, но ему надо было знать наверняка.

Была середина дня, час пик еще не начался, и до Бостона он добрался довольно быстро. Однако найти стоянку оказалось делом нелегким. В конце концов он обнаружил пустое местечко на Бейкон-хилл. Надпись гласила, что место зарезервировано, но Виктор решил рискнуть.

Дом Мюрреев находился на Уэст Седар, в центре квартала.

Виктор позвонил. Дверь открыл парень лет двадцати с прической панка.

– Мюрреи дома? – спросил Виктор.

– Они оба на работе, – ответил парень. – Я у них убираюсь.

– Я думал, они в отпуске.

Парень засмеялся.

– Да они трудоголики! Они только один день провели дома после смерти сына.

Виктор вернулся к машине. Он злился сам на себя: предварительный звонок Мюрреям избавил бы его от безрезультатной поездки.

Возвратясь в «Кимеру», Виктор сразу направился в бухгалтерию. Хорас Мюррей сидел за своим столом, склонившись над компьютерными распечатками. Увидев Виктора, он вскочил.

– Мы с Колетт очень благодарны вам за то, что вы тогда пришли в больницу, – сказал он.

– К сожалению, я ничем не смог помочь.

– На все Божья воля, – со смирением произнес Мюррей.

На вопрос Виктора о цефалоклоре Мюррей поклялся, что никаких антибиотиков Марку не давали, а тем более цефалоклор.

Уже когда Виктор выходил из бухгалтерии, ему в голову внезапно пришла новая мысль. Что, если существовала связь между исчезновением файлов и смертью детей? Если так, это означало, что гены были активизированы намеренно.

Сердце снова бешено заколотилось. Виктор побежал обратно в лабораторию. Один из новых лаборантов попытался было спросить его о чем-то, но Виктор только отмахнулся, попросив обратиться к Граймсу, если у него какие-то вопросы.

Войдя к себе в кабинет, Виктор метнулся к книжному шкафу. Отперев тяжелую дверцу в нижней части шкафа, он протянул руку, чтобы взять тетради с данными о ФРН, записанными особым кодом. Рука ощутила пустое пространство. На полке ничего не было.

Виктор запер дверцу, хотя прятать за ней было уже нечего.

«Успокойся, – приказал он самому себе, пытаясь справиться с окутывавшей его волной безумия. Ты слишком много позволяешь своему воображению. Этому должно быть какое-то объяснение».

Поднявшись, Виктор направился разыскивать Роберта. Он нашел его около установки для электрофореза. Тот работал над новым заданием.

– Ты не видел мои тетради по ФРН? – спросил его Виктор.

– Я их уже шесть месяцев не видел. Я думал, вы их куда-нибудь переложили.

Пробормотав слова благодарности, Виктор отошел от него. Это уже не игра воображения. Доказательств тому становилось все больше. Кто-то вмешался в его эксперимент, и это привело к фатальным результатам. Решив до конца удостовериться в своих дурных предчувствиях, Виктор направился к морозильной камере. Какое-то время он выжидал, взявшись за ручку дверцы. Внутренний голос предсказывал ему, что он увидит. Виктор заставил себя открыть камеру. В ушах стояли слова Маши о том, что он должен уничтожить оставшиеся пять зигот.

Виктор медленно посмотрел вниз. Сначала он ничего не мог разглядеть из-за густого тумана, вывалившего наружу и потекшего на пол. Затем облако рассеялось, и он увидел поднос, на котором обычно хранились эмбрионы. Он был пуст.

Опершись на морозильную камеру, Виктор несколько минут стоял, уставясь на пустой поднос и отказываясь верить своим глазам. Затем он отпустил крышку, и та захлопнулась. Облачко пара все еще шевелилось у его ног, как живое. Спотыкаясь, он вернулся к себе в кабинет и упал на стул. Кто-то еще знал о его работе над ФРН! Но кто это мог быть? И почему они намеренно вызвали смерть детей? Или это было случайностью? Может быть, кто-то так хотел навредить Виктору, что его не заботило, что пострадает кто-нибудь еще? Внезапно угрозы Херста предстали в ином свете.