Кейт Лондон - Флэшбэк

— «Мама, Рейчел, Джада, я люблю вас». Мэлори, жестоко писать такое в предсмертной записке. Я зла на тебя. Я поддержала бы тебя, если бы ты ко мне обратилась. Ты могла мне все рассказать. Но нет, ты просто взяла и лишила себя жизни. А ты подумала о маме, которая любила тебя, как родную дочь? А о Джаде ты подумала? Она сейчас рыдает дома, в той самой комнате, где мы жили втроем. Черт тебя подери, Мэлори!

Рейчел казалось, что она слышит, как Мэлори дразнит ее своим низким, густым голосом: «Ай-ай-ай, хорошие девочки не ругаются».

Почудилось, будто запах ванили усилился.

— Еще как ругаются, и для того есть причина — твое самоубийство, Мэлори.

Рейчел не была в этой квартире несколько лет: Мэлори ясно дала понять — «вход воспрещен». Расхаживая большими шагами по комнатам, Рейчел все острее чувствовала горе и растерянность. Обстановка — темная, тяжелая, больше подходящая мужчине, нежели женщине. Мэлори и не скрывала, что ее посещали мужчины, которые приходили ночью, а уходили утром, оставляя хорошее вознаграждение…

«Я заработала этот дом, — однажды раздраженно сказала Мэлори. — Он мой, куплен и оплачен муками, о которых ты, девочка из Нью-Йорка, даже не подозреваешь».

Тяжелые темно-бордовые портьеры с золоченой окантовкой смягчали очертания темно-коричневой мебели, рядом с большим кожаным креслом стоял хьюмидор.

Рейчел задержалась у музыкального центра. Мэлори очень внимательно относилась к музыке, всегда выбирала ту, которая соответствовала ее настроению. Рейчел нажала кнопку, и хрипловатые приятные звуки ритм-н-блюза наполнили комнату — идеальный аккомпанемент для смерти. Музыка, как биение живого сердца, разрывала плотность тишины… Я буду с тобой вечно, пока бьются о берег волны, пока кружат в небе голуби, пока цветут розы, пока не остановится время… я буду с тобой вечно… в том далеком «завтра»…

Песня невыносимо терзала душу, и Рейчел выключила проигрыватель. Прошла в кухню, принялась зачем-то открывать и закрывать дверцы шкафов, выдвигать и задвигать ящики. Тарелок было немного, все разные, несколько дешевых столовых приборов, кастрюли, сковородки, прочая кухонная утварь — все покрывала пыль, здесь давно ничем не пользовались. Рейчел машинально сполоснула кофеварку и поставила ее на место. В холодильнике было пусто, только в морозилке лежало несколько упаковок замороженных обедов.

Ящики шкафов в спальне были перерыты, картина с изображением Лувра висела чуть косо.

— Мэлори, ты мечтала увидеть «Мону Лизу». Ты хотела поехать в Париж — и уже никогда не сможешь этого сделать. А о нас ты подумала? Видишь, Мэлори, до чего ты меня довела? Я разговариваю с пустотой. Я сердита на тебя, и мне плевать, что все это выглядит абсурдно.

Рейчел ясно представила, как Мэлори выдохнула дым и усталым голосом ответила: «Ну, сестричка, у каждого в жизни бывают горькие минуты. Что теперь собираешься делать? Догонишь и отругаешь?»

— Все остришь, — прошептала Рейчел.

Большая кровать в спальне, на которой умерла Мэлори, была слегка смята, должно быть, здесь сидел полицейский или детектив, выслушивая чьи-то показания и занося их в блокнот…

— Где ты, Мэлори? Где та девочка, которую я знала? Это не ты, не ты, — горячо шептала Рейчел, оглядывая спальню.

Зеркальные дверцы платяного шкафа, косметика на туалетном столике: цвета холодные, с перламутровым блеском. В просторной ванной на полке у раковины косметика Мэлори смешивалась с мужскими туалетными принадлежностями. «Я люблю тебя, Кайл. Спасибо», — было написано красной губной помадой на зеркале.

Кайл… Рейчел нахмурилась, все ее тело напряглось. Много лет назад, а если точнее, когда ей было двадцать, Кайл Скэнлон переехал жить в их город. У него был ярко-красный спортивный автомобиль, который он потом продал, чтобы купить долю в какой-то захудалой авторемонтной мастерской. В двадцать лет, когда Рейчел училась в колледже, высокий и крепкий Кайл ей очень не нравился. Он носил длинные волосы и баки, а узкие, обтягивающие джинсы были вечно перепачканы машинным маслом. Своим независимым, самоуверенным видом он ясно давал понять, что ему совершенно безразлично, что она или кто другой о нем думают. Мэлори тогда был двадцать один год, она нашла Кайла неотразимым, и у них завязались длительные отношения. Сейчас Кайлу было тридцать пять, бакенбарды исчезли, он обосновался в Нептун-Лендинге с непринужденностью, которая раздражала Рейчел.

— Лучше бы ты его никогда не встречала, Мэлори, и все было бы по-другому, — прошептала Рейчел.