Крис Хаслэм - Смерть с отсрочкой

Озеро сверкало в полуденном солнце, на пологих берегах, поросших редкой растительностью, лениво щебетали птицы. С севера вытекала река Меса, извивалась в широкой зеленой долине с оливковыми и цитрусовыми деревьями, сливаясь через пару миль с Халоном у Кастехон-де-Армас. С холмов дул прохладный ветер, а на подветренном берегу было вполне тепло, чтоб вздремнуть. Сидней направил фургон между соснами к краю воды.

— Приехали, — объявил он.

— Куда? — спросил Ленни, вглядываясь в запотевшее окно.

— В ванную, — объяснил Сидней.

— В этом чертовом озере насмерть замерзнешь, — заметил Ленни.

Сидней вышел из фургона, поставил на плоский камень пакет с продуктами, снял дождевик.

— Холодная вода бодрит, мистер Ноулс. — Он развязал галстук, стащил пуловер. — Вперед, мистер Крик! Только не говорите, что тоже боитесь холодной воды.

Ник курил как бы последнюю сигарету в своей жизни, стараясь оценить, что страшнее — голый восьмидесятилетний старик или ледяная вода. Холодная вода лишь обострит простуду.

— Я здесь посижу, постерегу одежду, — сказал он.

Сидней спустил брюки, вышел из них, свернул и положил на камень. Ник увидел на нем огромные безразмерные трусы.

— Оба разденьтесь и искупайтесь, — потребовал Сидней. — От обоих воняет. Я дальше не поеду, пока не приведете себя в презентабельный вид. Хватит валять дурака, лезьте в озеро.

Вода была холодной до боли, чего Сидней явно не чувствовал. Тощий, бледный, с ярко-красным шрамом на костлявом плече, не сняв с головы плоскую кепку, он нырнул, обрызгав компаньонов с жестокой энергией восьмилетнего мальчишки, пресекая их малодушное намерение войти в воду на цыпочках. Эта выходка была вдвойне болезненной для Ника, который боялся холодной воды не меньше, чем человеческой наготы, и поэтому погрузился в озеро ровно настолько, чтобы смыть с тела пот. Однако, когда вышел с туго натянутой кожей в колючих мурашках, на удивление теплой в прохладном воздухе, его охватило ликующее чувство освобождения, словно озеро смыло не только грязь. Вытерся, надел чистые джинсы, футболку, овечью куртку и сел рядом с Ленни, неожиданно поняв, что не может согнать с губ улыбку.

— Хрен знает, что стряслось с моим Джексоном, — пробормотал Ленни, разглядывая ширинку чистого спортивного костюма «Пума». — Похож на корнишон с половинкой грецкого ореха. — Он закурил и кивнул на Сиднея, который медленными кругами плавал в ледяном озере, как выдра-альбинос. — Только погляди на этого чокнутого. Если еще поплавает, заработает сердечный приступ.

Ник покачал головой:

— Возможно, поэтому остается таким молодым и активным. — Он откинулся на подстилку из сосновой хвои, глядя в небо. — Как твое лицо?

— В порядке.

— А руки?

— Отлично.

— Видно, ты там вляпался в кучу дерьма.

Ленни затянулся, бросил на Ника испытующий взгляд.

— Точно, — признал он.

Сидней сиял, как заново родившийся, ступая по гальке. Ленни с Ником отвели глаза, пока старик одевался, а потом наблюдали, как он делает бутерброды с колбасой и сыром на длинном испанском батоне.

— Все это мне стоило двенадцать евро! — воскликнул он. — Грабеж средь бела дня, будь я проклят.

— Вы должны были знать, мистер Стармен, — сказал Ленни.

Сидней улыбнулся:

— А вы явно не знали, сэр. — Он раздал еду, наполнил легкие свежим воздухом. — До чего же приятно вернуться.

— Вы были тут раньше? — спросил Ленни.

Сидней покачал головой:

— Недалеко, в местечке под названием Галлоканта к востоку отсюда. Там соленое озеро, совсем не такое, как это.

— Шрам на плече оттуда?

— О нет. Я его заработал гораздо южнее, совсем рядом с тем местом, куда направляемся.

— Как заработали?

— Один стервец в меня выстрелил. Чертовски повезло.

Ленни почесал в затылке.

— Никак не пойму эту белиберду с добровольцами. Я имею в виду, какой смысл и зачем?

Сидней поднял бровь.

— Нам было не безразлично. Некоторым, по крайней мере. Моему другу Джо было не безразлично. Он видел единственный способ победить фашизм — пойти и убить.

— И пошел в коммунисты? — уточнил Ник. — Они еще хуже.

Сидней смотрел в долину, жуя бутерброд, видя в облаках лица.

— Они были не лучше других, — сказал он наконец.

— Кто победил? — спросил Ленни, прихлебывая из большой коричневой бутылки.

Сидней вздохнул. Он мало чего ожидал от молодого поколения, но Ленни постоянно обманывал даже малые ожидания.

— Франко.

— А он кто?

— Фашист. Каудильо.