Крис Хаслэм - Смерть с отсрочкой

— Вместе или по отдельности? — спросил фотограф. — Четыре песеты за фото или десять за три.

— По одному каждого по отдельности и один вместе, — ответил Сидней, с радостью видя слабую тень улыбки в глазах Изарры. Он положил на прилавок бумажку в десять песет. — Ты первая.

Фотограф кивнул на деньги.

— Заберите, — сказал он. — Заплатите завтра, когда получите карточки. Вас раньше фотографировали, сеньорита?

Изарра покачала головой.

— Это не трудно, — объяснил фотограф. — Видите вот тут стеклянный глазок? Смотрите прямо в него, стараясь оставаться такой же милой и хорошенькой, как сейчас, а потом будет яркая вспышка. И все. Готовы?

Снаружи низко взвыла сирена воздушной тревоги, вой прокатился над крышами, быстро переходя в резкий предупредительный вопль. Сидней с опаской выглянул на улицу, видя, как полицейские из ударного батальона и клиенты выскакивают из бара под заполнявший воздух рев приближавшихся самолетов.

— Не беспокойтесь, — сказал фотограф. — Это итальянцы с базы на Майорке. Прилетают каждый день в это самое время, бросают зажигательные бомбы на доки. А город никогда не бомбят. Теперь улыбнитесь в большой стеклянный глазок, сеньорита. Готовы? Раз, два, три…

На улице сверкнула яркая вспышка, за ней послышался глухой удар, поднялась туча пыли, посыпались осколки.

— Никогда так раньше не делали, — хладнокровно заметил фотограф. — По-моему, нам лучше укрыться.

Портовые артиллерийские батареи дали залп, добавивший басовый ритм к вою сирен и нестройному реву авиационных двигателей. Огромный двухмоторный бомбардировщик с раскрашенными под леопарда крыльями пронесся над головами, из его брюха сыпались серебристые зажигалки, скатывались по крышам, срабатывали в водостоках. Сидней увидел, как одна упала на балкон, где до пояса голый мужчина схватил швабру, смел бомбу на землю. Она взорвалась бриллиантовой белизной, пламя охватило платан, по улице пронесся огненный ветер. Сидней с Изаррой и фотографом прятались в дверном проеме, пока бомбардировщики проносились ливнем и градом.

— Никогда раньше такого не делали, — недоверчиво повторил фотограф, запирая студию. — Что мы им плохого сделали? Слушайте, приходите завтра, продолжим. Смешно сниматься на память при таких помехах. Я камеру домой унесу. Спокойной ночи, желаю удачи.

Бомбардировщики не вернулись, и Сидней с Изаррой сквозь огонь, крики и колокола, разносившиеся по всей Таррагоне, вернулись в гостиницу ужинать.

Позже, когда он задремал в кресле с фляжкой Сименона в руке под сумасшедшие вопли в ночном, объятом ужасом городе, он почувствовал на щеке мягкую ладонь. Испуганно вытаращил глаза на стоявшую рядом Изарру.

— Я боюсь, — прошептала она.

Сидней взял ее за руку.

— Не ты одна, — сказал он.

— В Англии тоже так?

Он притянул ее к себе, нежно поцеловал в лоб.

— О нет, Изарра. Ничего подобного.

На следующее утро они проснулись поздно, и Сидней только-только успел забежать в ателье до закрытия на обед.

— Не могу взять с вас деньги за это, — проворчал фотограф. — Смотрите.

Снимок был сделан в тот самый момент, когда на улице вспыхнула бомба, поэтому Изарра смотрела не в объектив, а вправо, вспышка отражалась в испуганных глазах.

— Приходите утром в понедельник, сниму вас обоих, три фото за восемь песет.

— Не могу, — сказал Сидней. — Меня уже не будет.

Ниже по улице булочник посмеялся над ним, когда он спросил хлеба.

— Парень, ты слишком долго пробыл на фронте, — сказал он. — Если тебе нужен хлеб, приходи в шесть утра. К девяти уже все разбирают. Не слышал, что муки не хватает? Видно, получал в армии самое лучшее, а для мирных людей сейчас время чертовски поганое.

Куда бы Сидней ни ходил, везде слышал то же самое, поэтому вернулся в номер с пустыми руками.

— Не волнуйся, — сказала Изарра. — Проживем один день без еды. Расскажи мне побольше про Англию.

Сидней лег на кровать, положив голову к ней на колени.

— У нас всегда полно продуктов, — начал он, — и хлеб можно купить целый день. Мясо всяких сортов, птица, дичь, рыба по пятницам.

— А еще?

— Дома с соломенными крышами. Они как тростниковые и не протекают.

— Знаю, в Англии часто идут дожди.

— Чаще, чем здесь, точно. Это хорошо для рыбы. Она поднимается ближе к поверхности.

— Любишь рыбачить?

— Никогда особенно не увлекался, но охотно занялся бы.

— Мы поженимся, когда приедем в Англию?

— Господи помилуй! — охнул Сидней и сел. Взглянул в зеленые глаза. Она смотрела прямо на него, закусив губу. — Тебе этого хочется? — спросил он.