Рассел Джеймс - Назовите как хотите

— Сам-то ты неплохо устроился…

— Вообще-то я возвращаюсь домой. Ты застала меня в аэропорту. Так что прощай, Сан-Франциско!

— А я думала, ты в Нью-Йорке…

— Да постоянно какие-то дела. — Пояснять, какие именно, он не стал. — Завтра я буду дома, с тобой. Правда, со всеми этими мнимыми лордами… лучше бы я остался здесь.

— Только попробуй! Ты не можешь оставить меня здесь с этим…

— Разве можно, милая.

Завтрак в пабе «Серп и мотыга» всегда был обильным. Ибо кухня строилась с расчетом, что придется готовить горячие обеды, а не только кормить случайных постояльцев. Так что яичница из одного яйца на здешней огромной сковородке смотрелась игрушечным корабликом в озере. Шеф-повар (в остальное время дня больше известный как Люк-бармен) разбил на сковородку три яйца, туда же отправились четыре ломтика бекона, две большие сосиски, немного вареного картофеля, вчерашние грибы, здоровенный помидор и кусок хлеба. Он поднял сковороду обеими руками и повертел. Места на ней оставалось еще предостаточно.

Наконец он вывалил ее содержимое на тарелку.

Стречи кое-как справилась с большей частью предложенной снеди, запив ее несколькими чашками кофе (Люк приготовил для нее небольшой термос). Правда, к шести кусочкам поджаренного хлеба и горшочку с вареньем она не притронулась. Английская утренняя трапеза уходила корнями в восемнадцатое столетие, когда ели рубленые почки с кислой подливой и отбивное мясо, запивая пивом из пинтовых кружек.

Правда, Люку об этом лучше не знать.

Постепенно он начал привязываться к ней, но пока решил не выказывать своих чувств. А также избегал смотреть, как она ест: на эти красные губы, изящные движения и мелькавший время от времени ярко-розовый кончик языка, — тогда Люк выходил на солнце и долго смотрел на запущенный сад.

Что ж, думала она, если бы я захотела быть с барменом, я бы осталась с Микки. Однажды они с ним даже ездили навестить ее мать. Очутившись в ухоженном деревенском доме, Микки поначалу чувствовал себя не в своей тарелке и слонялся вокруг, опустив плечи, точно потерявшийся бычок. Однако ее матери он понравился. Она шутила с ним и легонько касалась его руки. Не успела Стречи и глазом моргнуть, как Микки уже помогал ее матери сортировать винные бутылки в погребе. Ближе к вечеру мать взяла ее за локоть и отвела в сторону. Стречи догадалась, что сейчас она услышит слова одобрения в адрес «этого славного молодого человека». И не только от матери. Многие говорили, что они странно подходят друг другу, но не так, точно пара голубков; скорее как притягиваются положительный и отрицательный магнитные полюса.

Но не прошло и нескольких месяцев, как ее снова потянуло к привычному образу жизни, и она сбежала. Когда-нибудь, безотчетно надеялась она, этой охоте к перемене мест придет конец. Когда-нибудь, когда жизнь кончится.

Снаружи загудел белый автомобиль с откидным верхом. А вот и наш лысый, подумалось Люку.

— Доброе утро, лорд Эском! — Бармен хитро улыбнулся.

Линкольн просиял:

— Рад, что вы меня помните.

— А вот мое имя вы наверняка забыли, — протянул Люк, который так и не представился. — А я-то всегда думал, что у американцев хорошая память на имена.

Улыбаясь, Линкольн вышел из машины; вот остряк-самоучка, подумал он.

— Знаешь, — сказал он, подходя ближе, — что я тебе скажу: не все американцы одинаковы. — Теперь они стояли лицом к лицу. — Страна-то большая.

Люк ухмыльнулся в ответ — этакий поединок белозубых улыбок.

— Паб закрыт, — сообщил он. — Откроемся в десять.

— Пахнет едой.

— Я только что завтракал.

— Я пришел к мисс Стречи.

Это было смертельной раной для Люка, хотя он знал, что это неизбежно, как удар, от которого нельзя уклониться. Грациозно, как только мог, он открыл дверь, пропуская Линкольна.

Стречи слышала, как он приехал, но, чувствуя, что этот мошенник Клайв может заявиться в любое время, и даже сегодня, она неторопливо продолжала завтракать. В свое время ей преподали урок — не Клайв, гораздо раньше, Микки Старр: не спеши. Раз уж ты ешь, учил Микки, — продолжай есть. Не глотай кусками — а то подавишься.

Сохраняй спокойствие. Расслабься. Микки научил ее, что делать.

Пока Линкольн шел по полутемному пабу, она не отрывала взгляда от его лица. Неужели он узнал, что он — не единственный лорд? Да нет, не похоже.

А может, его мучает похмелье? Тоже не похоже.

— Я уже завтракал, — улыбнулся он, оглядывая паб.