Ричард Дейч - Карта монаха

— Дети иногда бывают жестокими. И все зависит от того, как мы сами себя поведем. Я очень горжусь тобой, Джулиан, тем, что ты не пытался ему отомстить. Марко очень жалеет о том, что сделал. Он не знал, что получится так, он вовсе не хотел по-настоящему причинить тебе вред.

Джулиан слушал молча.

— Теперь ему целый месяц не видать ни телевизора, ни сладкого. — Женевьева улыбнулась.

Он выдавил в ответ вялую улыбку.

Джулиану сразу полегчало, когда он узнал, что на долю Марко выпало наказание, которого он сам боялся, как огня.

— Ты, случайно, не видел котенка нашей новенькой, Арабеллы? — спросила Женевьева.

Джулиан посмотрел в глаза матери.

— Он куда-то пропал. Давай утром вместе его поищем. Не считая одежды, он — единственное, что у нее есть в этом мире.

— Она злая. Она даже не захотела помочь мне сегодня.

— Ей просто страшно, милый, — подумай, ей всего десять, и она одна-одинешенька в этом мире. Надо сделать так, чтобы она почувствовала себя любимой.

— Мам… — нерешительно произнес Джулиан. — Почему у меня все время появляются новые братья и сестры?

Женевьева заглянула ему в глаза.

— Джулиан, в этом мире есть дети, которым не так повезло, как тебе. У некоторых нет ни папы, ни мамы.

Джулиан смотрел на нее не отрываясь.

— Очень важно и самому любить, и чтобы тебя любили. Я понимаю, тебе странно, что все время появляются новые лица. Но прошу тебя, помни — ты для меня самый главный. — Она носом пощекотала ему в ухе. — У кого еще здесь есть отдельная комната?

Джулиан улыбнулся.

— Ни у кого.

— С кем я провожу больше всего времени?

— Со мной.

— Кто мой единственный настоящий сынок?

Смущенно покраснев, Джулиан улыбнулся.

— Вот и отлично, значит, этот вопрос мы решили. — Она взлохматила его светлые волосы. — Давай завтра устроим наш с тобой день. Только ты и я. Займемся, чем захочешь.

Но он не слышал. Проследив за направлением его взгляда, она поняла, что он рассматривает картину на стене.

— Мам?

— Да, милый?

— А что у него в коробочке?

Женевьева посмотрела на картину с ангелом и застыла, словно зачарованная. На ее лице играли отблески огня; казалось, она мысленно ушла в какую-то невообразимую даль. Наконец, словно очнувшись, улыбнулась Джулиану. Потом наклонилась, поцеловала его в лоб и ответила:

— Надежда, дорогой.

Уже взявшись за ручку двери, Женевьева добавила:

— Спи сладко, я тебя люблю.

И дверь закрылась.

После этого, сосчитав предварительно до двадцати, Джулиан сбросил одеяла и слез с кровати. На четвереньках подлез под кровать и достал из самой глубины маленькую картонную коробку. Снял крышку: свернувшись в клубок, там крепко спал крошечный белоснежный котенок. Джулиан стал думать о том, какая злая оказалась эта девочка с котенком, как она за него не заступилась. И все остальные тоже злые, обзывают его скелетом, уродом, обращаются с ним так, словно он чужой в собственном доме. Ведь на самом деле это они — приблудные, это их сюда взяли из жалости. А он здесь единственный настоящий сын! От этих мыслей он разозлился так, что его всего затрясло, а по щекам потекли слезы. Матери это бесполезно объяснять, она не поймет. Никого он не ненавидит так, как этих проклятых детей, он их так ненавидит, что готов поубивать, всех до одного.

Джулиан посмотрел на котенка, почесал тому за ушами, провел пальцем по белому нежному меху. Улыбнувшись, закрыл коробку и на цыпочках подошел к камину. Отодвинул экран и, ни секунды не колеблясь, швырнул коробку в огонь. Он спокойно наблюдал, как начал темнеть и коробиться картон, как потом запрыгала крышка, как изнутри показалась и тут же исчезла белая лапа. Охваченная пламенем, коробка вибрировала и тряслась, раскачивалась, как качели, а комнату наполнил тошнотворный запах горящего мяса. Крики, издаваемые котенком, несравнимы были ни с чем, что Джулиан когда-либо слышал в своей жизни. Он представлял себе, что это не котенок, а Арабелла, что это ее он запер в картонном гробу и это она теперь там вопит. Наконец коробка окончательно почернела и рассыпалась на множество искр. Отблески поиграли в синих глазах восьмилетнего Джулиана.

В наступившей тишине, когда пепел от коробки смешался с пеплом от дров, Джулиан вернулся в постель и укрылся одеялом. На картине, освещаемой пламенем камина, ангел с гигантскими крыльями все так же возносился к облачному небу. Джулиан улыбнулся. Вся ярость, вся ненависть внезапно испарились. Прекратилась бешеная пляска мыслей, его ум успокоился, и он крепко заснул.