Ричард Дейч - Карта монаха

— Отключил?

Фетисов кивнул.

— Теперь вечеринка действительно закрытая. Из этой дыры никто не выйдет и никто в нее не войдет без нашего благословения.

— Давай покончим с этим до того, как они до нее дотронутся, — нетерпеливо произнес Буш.

Оба извлекли оружие и пошли по коридору. Хотя вход теперь был перекрыт, Буш то и дело оглядывался; сам не зная почему, он испытывал неотступную тревогу, его не оставляло ощущение какого-то маячащего за ближайшим углом несчастья. Он не игнорировал это чувство; за многие годы работы в полиции инстинкты никогда его не подводили.

Дойдя до операционной, они встали по сторонам двери. Николай достал пульт дистанционного управления.

— Готов?

Буш кивнул.

— Мне кажется, один из докторов — подсадная утка. Слишком уж отличается по виду.

Николай дотронулся пальцем до кнопки.

— Охранник?

— Может, и похуже.

— Он в операционной или в зале?

— Думаю, в зале.

— Что ж, если он пожелает изображать героя, у нас найдется на него управа. — Левой рукой Николай сжимал пульт, а правой — большой пистолет.

Не размышляя больше, он нажал на кнопку. Послышался низкий рокот, потом вопль, за ним другой — и вот крики уже слились в приглушенный дверью панический шум. Затем затряслась дверь в зрительный зал; напрасно: железный крест выдержал, и выйти не мог никто, что, однако, не умерило пыл присутствующих — они так и продолжали бросаться на дверь.

Николай проверил пистолет, передернул затвор и посмотрел на Буша.

Буш перезарядил оружие. С пистолетом в вытянутых руках, кивнул… и вышиб дверь операционной.

Майкл и Сьюзен созерцали сокровища минувших дней, разглядывали материализованную историю. Великолепная палата словно перенеслась сюда из давно прошедшей эпохи, когда феодальные лорды мирно сосуществовали с художниками Возрождения, философами и мыслителями, чьи труды и по сей день оказывают влияние на человечество.

Огромное помещение растянулось в длину на семьдесят пять футов, а ширина его составляла двадцать футов. Потолок оказался гораздо ниже, чем Майкл себе представлял, максимум семь футов. Как и для всего остального, виденного им до сих пор, основными материалами для отделки этой палаты послужили гранит и красный кирпич, однако она была несравненно более изысканна, чем все остальное. По стенам тянулись элегантные книжные полки, инкрустированные узорами из золотых листьев и драгоценных камней. Каждая полка представляла собой неповторимое произведение искусства, плод творчества художника. На полках не только стояли книги, но и лежали пергаменты. Просмотрев заголовки нескольких, Майкл убедился, что перед ним — подлинные исторические записи, тщательно собранные и навеки сокрытые от человеческих глаз.

Не в силах преодолеть собственное любопытство, забыв о сохранности, он наугад вытащил с полки одну книгу. Это оказалась Библия, напечатанная ручным способом, богато иллюстрированная. Краски сверкали первозданной свежестью. Вернув книгу на место, он перешел к полке с документами. Написанные на пересохшем уже папирусе, они пестрели пометками на греческом, арамейском, латыни и русском — пережившими века свидетельствами их принадлежности. Некоторые пергаменты были помечены на латыни словом «Александрия». Его не удивило, что документы из потерянной величайшей библиотеки обнаружились здесь. Вполне можно предположить, что в византийской Либерии, содержащей в себе сокровища, чье происхождение прослеживается до великого македонского завоевателя, хранятся и многие из потерянных загадок истории. Майкл осознал, что это не просто легендарная византийская библиотека, которую обманным путем увезли и спрятали в России: это гигантское хранилище с книгами и документами из Александрийской библиотеки, библиотеки Адриана и даже из китайской императорской библиотеки в Запретном городе. Все эти книги и документы собрали или украли в эпоху, когда накопление знания было одним из путей к обретению власти.

В центре комнаты были расставлены стулья и диваны, покрытые пылью, но без каких-либо признаков порчи. Это была внушительная, комфортная мебель, не похожая на утонченные предметы обстановки во вкусе Людовика Четырнадцатого. Сиденья и ложа из стеганого бархата с отделкой полосками зеленого шелка; так и тянуло присесть. Стояло несколько больших кедровых столов; они пришлись бы ко двору скорее в охотничьем замке, чем в библиотеке, однако наглядно свидетельствовали о времени и месте. Воздух в помещении был поразительно сухой — запечатка из дегтя сослужила свою службу, — что способствовало сохранности содержимого. Если забыть о пыли и запахе стоялого воздуха, эта элегантная палата была такой же новой, как и в дни, когда ее сделали и обставили.