Грегг Гервиц - Программа

После тридцатого выстрела Тим как в тумане вышел к машине. В середине кружочка, обозначавшего сердце условной мишени, зияло отверстие. Попадание было безупречным. Поднялся приглушенный шепот наблюдавших за его стрельбой людей.

Тим снял очки, поблагодарил оператора, отвечавшего за работу тира, и вместе с Дрей вышел на улицу.

— Ну что, показался во всей красе? Мне нужно возвращаться, так что давай быстренько рассказывай последние новости.

Она без всяких эмоций выслушала его рассказ обо всем, что случилось утром, и спросила:

— Ты потерял обручальное кольцо?

— Ага. — Он достал кольцо из заднего кармана и надел его на палец.

Дрей улыбнулась:

— Смотри, если узнаю, что ты все утро катался по гей-барам, тебе не поздоровится.

— Да нет, знаешь, в тех гей-барах, куда я заезжал, обручальное кольцо сражает всех просто наповал.

— Мило, — Дрей махнула Маку, который ждал ее у патрульной машины, — значит, ты шастал по кампусу в поисках детей, которым нужна помощь. А у этих сект, похоже, система отработана, да?

— Сначала они сворачивают мозги набекрень, а потом отнимают деньги, — Тим покачал головой. — Первое правило любого мошенника: используй людей против них же самих.

— Тебе это напомнило что-то родное?

— Да, похоже, пора поехать поговорить с папочкой.

Дрей резко опустила руку.

— Что? — удивился Тим.

— Будь начеку, Тимоти. Чтобы самому не увязнуть.

Мак пронзительно свистнул, и Дрей поспешила к патрульной машине.

Старый бежевый «кадиллак», припаркованный на стоянке, ясно указывал на то, что Тим пришел по адресу.

Помещение было утыкано стереоаппаратурой, колонками и автомагнитолами. Оглушительные звуки демонстрировали все прелести современной акустики. Его отец стоял у задней двери. Он резко выделялся среди шумных механиков в промасленной одежде: его отутюженные брюки были идеально чистыми, а жестикуляция спокойной и размеренной. Тим перебежал через дорогу и притаился у двери. Оглушительная музыка стихла, и до Рэкли донеслись обрывки разговора:

— …вот такие новые колонки. Можете установить их сами в сервисном центре. Но там будет дороже.

— А сколько у вас?

— Рикардо! Сколько стоят эти новые колонки, которые мы только что получили?

— Пятьсот! — крикнул механик, его слова частично заглушил металлический грохот.

— Четыреста долларов. Вы сами слышали. Больше уступить не могу.

Мужчина быстро заплатил и вышел. Тим шагнул внутрь.

— Тимми!

— Отец.

— Как видишь, работа идет своим чередом. Мне нравится, когда люди счастливы. И бизнес от этого только выигрывает. А как ты меня нашел? Дай угадаю. Ты говорил с моей нянькой.

Тим кивнул.

— Да, уверен, что мой офицер по условно-досрочному освобождению рад был услужить великому Тиму Рэкли. И ты пришел поздравить своего папашу с выходом после пятой отсидки?

— Я не знал, что ты уже вышел. И сколько ты уже дышишь свежим воздухом? С месяц?

— Вроде того. Меня взяли в ноябре на вполне невинной махинации с трастовыми фондами. Я с удовольствием помог следствию, и мне скостили срок с шести месяцев до трех. Плюс еще три пришлось отсидеть за нарушение правил условно-досрочного освобождения. В общем, все закончилось вполне благополучно. Только вот срок, в течение которого копы будут официально за мной следить, все увеличивается: уже три года.

Тим опустил глаза. Его отец был одет в серые брюки. Правая штанина была скроена так, что несколько незаметных складок внизу скрывали электронный браслет. [19] Электронный браслет надевают на заключенных, освобожденных условно, чтобы можно было отслеживать их передвижения. (Прим. переводчика.)

Его отец, как всегда, был одет безупречно. Он был поздним ребенком, которому никто не обрадовался, и остался без родителей в шесть лет. Воспитывал его не очень добрый старший брат, который стал успешным банкиром и жил теперь где-то на Ближнем Востоке. Отец Тима всегда называл его ВИП-персоной, так что Тим не знал даже имени своего родного дяди.

О своей матери Тим помнил только, что у нее были нежные руки и мелодичный голос. Когда Тиму было четыре, она ушла из дома, не оглянувшись. С тех пор о матери в их доме никогда больше не говорили. В результате Тима вырастил его отец, который смотрел на него, как на белую ворону. И ничего удивительного в этом не было, потому что мальчик был нацелен на справедливость, в то время как его отец ловко обходил закон.

— Как дела? — спросил Тим.