Грегг Гервиц - Программа

Она рассмеялась сквозь слезы:

— Ты понимаешь, о чем я. Например, Беверли Кантрелл — дочь подруги моей матери — будет педиатром. А кем буду я?

Уилл сказал:

— Беверли Кантрелл — напыщенная чопорная дура, которой нужно удалить аденоиды.

Ли вытерла рот рукавом, как маленькая девочка:

— А я всегда думала, что тебе нравится Беверли.

— Да я прячусь в своем кабинете, когда Джанис притаскивает ее к нам домой!

— Жаль, что я не знала. Я бы спряталась с тобой вместе.

— Жаль, что ты этого не сделала.

Блеск в ее глазах стал не таким заметным:

— Что, по-твоему, я должна сделать, Уилл?

— Возвращайся домой для начала.

Ли опять нахмурилась. Она резко поднялась и стянула с себя водолазку:

— Мне нужно на воздух.

Тим поднялся чуть быстрее, чем следовало:

— Я тебя подвезу.

— Я хочу побыть одна. — Она так быстро вылетела из номера, что даже не захлопнула за собой дверь. В комнату ворвался освежающий ветерок.

— Что, если она позвонит на ранчо? — спросил Уилл почти одновременно с Тимом, который сказал:

— Что, если она поедет обратно?

Бедерман сказал:

— Пусть идет.

Уилл сдавил одну ладонь другой:

— Может быть, нам нужно пойти за ней?

— Вы не можете следить за ней всю оставшуюся жизнь, — сказала Дрей. — Лучше даже не начинайте.

Телефон Тима зазвонил, он открыл его и сказал:

— Алло.

Голос Фрида в трубке сообщил:

— Последний из твоего списка «Отработанного материала» призрак.

— Уэйн Топпинг?

— Да. Его не существует. Никакой информации на него, нигде. Просто хотел тебе сказать, чтобы ты знал.

Тим повесил трубку и заметил, что Уилл как-то странно на него смотрит:

— Вы сказали Уэйн Топпинг?

— Вам знакомо это имя?

— Да. Это псевдоним, который использовал Дэнни Катанга. Наш пропавший частный детектив.

Тим тяжело вздохнул:

— У ТД заведена на него папка. Судя по ней, он, скорее всего, мертв. Мне жаль.

— Мне тоже.

Душный воздух комнаты сменился свежим апрельским ветерком, раскачивавшим распахнутую дверь. Луч солнца, пробивающийся через окно, отбрасывал на потертый ковер золотые проблески. Реджи сцепил пальцы и потянулся. Когда прошел час, Уилл встал и принялся вышагивать по комнате. Одна только Дрей сохраняла спокойствие.

Тим уже смирился с потерей Ли, когда тихое покашливание возвестило ее появление. Она стояла на пороге, как сирота:

— Я признаю. Я признаю, что они меня прозомбировали.

Уилл издал приглушенный вздох облегчения.

— Но мне придется вернуться. Они устроят Тому настоящий ад, если он вернется без меня.

— Откуда ты знаешь, что я собираюсь вернуться?

— Я видела, как ты загорелся идеей с почтой. Я не идиотка. Поверь мне, если ты вернешься один, они поймут, что что-то не так.

— Я скажу, что тебя насильно увезли твои родители.

— Они будут подозревать тебя. И узнают правду.

— Тебе нельзя снова подвергаться воздействию этой среды, — вмешался Бедерман. — Там слишком много курков. А ты слишком уязвима.

— Я рискну.

— По-моему, ты уже достаточно рисковала, — сказал Тим.

— Ты тоже.

Уилл поднялся и пошел к двери. Когда Ли не двинулась с места, он остановился рядом с ней и стал ждать. Тим видел, что его с ума сводила необходимость проявлять терпение, но он держал себя в руках.

Наконец Ли сказала:

— Может быть, вы и правы. — Она подошла к Реджи и обняла его. — Спасибо.

Реджи закрыл глаза и держал ее в объятиях на сотую долю секунду дольше, чем это было необходимо.

Ли подошла к Бедерману, чтобы его обнять, но он отстранился и вместо этого взял ее за руки и тепло их пожал. Потом она обняла Дрей и остановилась в центре круга, глядя на Тима:

— Я… не знаю, что сказать.

— Я тоже.

Они смотрели друг на друга, а потом Ли вслед за Уиллом вышла из комнаты.

Дрей лежала на кровати, расстегнув брюки, вытянувшись, упершись плечами в стопку подушек. Тим прижался к ее теплому гладкому животу, щекой ощущая шероховатость в том месте, где у нее был шрам от кесарева сечения. Он лежал, закрыв глаза, и слушал.

— Я тут подумала, что нам нужно переделать кабинет в детскую, — сказала Дрей.

Кожа ее живота была невероятно мягкой. Она помолчала немного, потом продолжила:

— Когда ты в этот раз вернешься, может быть, мы наконец остепенимся и заживем спокойно. Ну, я имею в виду, не будем больше висеть между жизнью и смертью, выполнять секретные задания и работать под прикрытием. Станем милой скучной семьей из Мурпарка с детской, оформленной в голубых и желтых тонах. И будем разговаривать о подгузниках и о том, как нам хотелось бы, чтобы нам хватало денег на няню, и закроемся от всего мира. Будем только втроем в безопасности и комфорте. Заживем, как идеальные семьи в кино.