Джеймс Роллинс - Печать Иуды

Ковальски разочарованно понурился:

— Опять эта чертова охрана!

Грей подумал было о том, чтобы заменить просьбу приказом, но мать его остановила:

— Грей, мы сами сможем позаботиться о себе. Состояние Сейхан по-прежнему внушает опасения. Тебе лишняя пара рук пригодится больше, чем нам с отцом.

— К тому же дом находится под круглосуточной охраной, — довольно резким тоном добавил доктор Коррин. — Охранники, видеонаблюдение, сигнализация.

У Грея мелькнула мысль, что врач не столько беспокоится за безопасность родителей, сколько не хочет пускать Ковальски к себе домой. Даже сейчас доктор Коррин старательно следил за тем, чтобы держаться от великана на расстоянии нескольких шагов.

И мать права. Сейхан не оправилась от раны, так что им может понадобиться сила могучего охранника. В конце концов, в «Сигму» его пригласили ради мускулов. Так почему бы не задействовать их в полной мере?

Должно быть, Ковальски правильно прочитал выражение лица Грея.

— Что ж, пора. — Он довольно потер руки. — Трогаемся в путь. Первым делом нам нужно раздобыть оружие.

— Нет, первым делом нам нужно раздобыть машину. — Грей снова повернулся к доктору Коррину.

На этот раз тот не колебался. Он достал из кармана связку ключей. — Стоянка машин персонала клиники. Место сто четыре. Белый «порше кайенн».

Ему не терпелось поскорее расстаться с нежданными гостями. Однако это стремление разделяли не все. Крепко обняв Грея, мать шепнула ему на ухо:

— Береги себя, Грей. — Понизив голос еще больше, она выдохнула: — И не доверяй ей… не доверяй до конца.

— Не беспокойся, — ответил Грей, соглашаясь с обоими замечаниями.

— Удел матери беспокоиться.

Оставаясь в объятиях матери, Грей прошептал ей одно последнее наставление, предназначенное исключительно для ее ушей. Кивнув, она еще раз стиснула его и наконец отпустила.

Обернувшись, Грей увидел, что отец протянул руку. Он ее пожал. У них было так принято. Никаких объятий. Отец был родом из Техаса.

Грей повернулся к Ковальски:

— Следите за тем, чтобы он не наделал каких-нибудь глупостей.

— Сделаю все возможное. — Ковальски кивнул на дверь. — Все готовы?

Когда великан отвернулся, отец положил руку Грею на плечо и крепко его сжал, после чего похлопал по спине на прощание. Для него это было все равно что произнесенное вслух признание в любви. И это тронуло Грея больше, чем он мог ожидать.

Не сказав больше ни слова, он первым шагнул к двери.

3 часа 49 минут

— О местонахождении коммандера Пирса по-прежнему никаких известий, — доложил по внутреннему переговорному устройству Брэнт.

Пейнтер сидел за столом. Отсутствие новостей одновременно огорчало и радовало его. Но прежде чем он успел разобраться в своих чувствах, Брэнт продолжал:

— И только что пришел доктор Дженнингс.

— Пригласи его ко мне.

Доктор Малькольм Дженнингс, глава научно-исследовательского отдела, позвонил полчаса назад, настаивая на немедленной встрече, но Пейнтер не смог его принять из-за случившегося в охраняемом доме. Даже сейчас он мог выделить Дженнингсу только пять минут.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Дженнингс, с порога поднимая руку:

— Знаю… знаю, что ты занят… но это не может ждать. Пейнтер указал ему на кресло напротив.

Бывший судебно-медицинский эксперт опустил свое долговязое тело в кресло, но на самый край. Было видно, что он возбужден. В руке Дженнингс сжимал папку. Ему было уже около шестидесяти, и в «Сигме» он работал с тех самых пор, как Пейнтер ее возглавил. Дженнингс поправил очки с полумесяцами чуть голубоватых стекол, которые снижали нагрузку на глаза во время работы за компьютером. Кроме того, очки прекрасно дополняли смуглую оливковую кожу и седеющие глаза, придавая Дженнингсу вид мудрого ученого. Однако сейчас чувствовалось, что патологоанатом измотан долгой ночной работой, хотя глаза его и горели маниакальным восторгом.

— Смею предположить, речь идет о тех материалах, которые переправила с острова Рождества Лиза, — начал Пейнтер.

Кивнув, Дженнингс раскрыл папку и достал две фотографии, жуткие снимки чьих-то ног, судя по всему пораженных гангреной.

— Я внимательно изучил примечания токсиколога и бактериолога. Перед нами больной, у которого кожная бактерия внезапно стала злокачественной и теперь пожирает мягкие ткани его собственных ног. Мне еще никогда не приходилось видеть ничего подобного.

Пейнтер взглянул на снимки, но, прежде чем он успел задать вопрос, врач вскочил на ноги и принялся возбужденно расхаживать по кабинету. — Понимаю, первоначально мы присвоили катастрофе у берегов Индонезии низший приоритет, полагая, что задачей операции будет лишь сбор информации. Но после таких находок необходимо пересмотреть эту точку зрения. И немедленно. Я пришел сюда лично, чтобы просить о присвоении случившемуся статуса критического уровня номер два.