Джеймс Роллинс - Печать Иуды

Сейхан вонзила ногти ему в левую щеку, вспахивая глубокие обжигающие борозды.

— Если бы я этого не сделала, зверская расправа ожидала бы не только его самого, но и всю его семью. В том числе жену и дочь.

Поморщившись, Грей посмотрел ей в глаза. У нее был готов ответ на все.

Откинувшись назад, Сейхан замахнулась, оценивающим взглядом изучая нос Грея.

— И меня никто не остановит… особенно теперь, после пяти долгих лет, когда я чертовски близка к тому, чтобы узнать, кто возглавляет «Гильдию».

Она нанесла удар, но на этот раз Грей перехватил ее запястье.

Сейхан навалилась на него всем своим весом, прижимая к кровати.

— Сейхан…

Она посмотрела на него. Мышцы ее лица напряглись, глаза вспыхнули огнем боли. Их взгляды встретились. Сейхан всмотрелась в его лицо, ища что-то. И похоже, не нашла. На какое-то мгновение Грей увидел у нее в глазах разочарование. А также сожаление… и, может быть, одиночество. И тотчас же все это исчезло.

Сейхан ударила его другим локтем в ухо, отчего у него из глаз брызнули искры. Он отпустил ее. Она отпрянула назад и слезла с него. — Так сойдет, — пробормотала Сейхан, отворачиваясь.

Подойдя к свертку с одеждой, она сняла больничную пижаму и быстро надела халат медсестры, дополнив наряд изящным платком из красного шелка, скрывшим ее заживающее лицо. Все это время она держалась к Грею спиной.

— Сейхан?

Закончив переодеваться, молодая женщина не сказала ни слова и шагнула к двери. Она не хотела даже поворачиваться и все-таки обратилась к Грею с последней, произнесенной еле слышно просьбой, бросив ему спасательную веревку:

— Верь мне, Грей. Хоть самую малость. Я это заслужила. Прежде чем он успел ответить, Сейхан вышла из палаты.

За ней захлопнулась дверь.

«Верь мне…»

«Да сохранит меня Господь, я ей верю».

Он приподнялся в кровати. Все лицо его ныло, один глаз уже заплыл.

Прошло пятнадцать минут. Достаточно для того, чтобы Сейхан успела бежать.

Наконец Пейнтер толкнул дверь и вошел в палату.

— Вы все записали? — спросил Грей.

— Микрофон не пропустил ни единого слова.

— Неужели Сейхан сказала правду? Нахмурившись, Пейнтер оглянулся на дверь:

— Она законченная лгунья.

— А может быть, ей не остается другого выхода. Если она хочет выжить в самом сердце «Гильдии».

Пейнтер расстегнул наручники.

— Так или иначе, пассивный датчик, имплантированный во время операции на животе, позволит нам отслеживать все ее передвижения.

— А что, если этот датчик обнаружит «Гильдия»?

— Он выполнен из полимерной пластмассы, невидим в рентгеновском излучении. Его невозможно обнаружить.

«Если только не разрезать Сейхан живот». Грей встал.

— Это большая ошибка. И вы сами это понимаете.

— Только при таком условии правительство согласилось отпустить эту террористку на свободу.

Грей вспомнил глаза Сейхан, смотрящие на него в упор.

Он понял две истины.

Сейхан не лгала.

И даже сейчас ей было еще очень далеко до свободы.

11 августа, 8 часов 32 минуты

Такома-Парк, штат Мэриленд

— Реставраторы постарались на славу, — заметил Грей.

Его отец провел по капоту «тандерберда» тряпочкой, смоченной полирующим средством. Кабриолет вытащили из лощины и увезли на эвакуаторе. Пейнтер договорился, чтобы «тандерберд» восстанавливали в лучшей авторемонтной мастерской округа Колумбия. Джек Пирс получил машину на прошлой неделе, но Грей впервые увидел ее только сейчас.

Отойдя от «тандерберда», отец подбоченился, любуясь своей работой. Он был в перепачканной машинным маслом футболке и длинных шортах, открывающих его новую ногу — еще одну любезность «Сигмы», разработанный УППОНИР протез, внешне неотличимый от настоящей ноги. Однако сейчас отца занимала не нога.

— Грей, что ты думаешь по поводу новых колес? По-моему, они не идут ни в какое сравнение с моими прежними «Келси».

Подойдя, Грей остановился рядом с отцом. На его взгляд, колеса выглядели так же.

— Ты прав, — тем не менее согласился он. — Полное фуфло.

— Гм… — неопределенно промолвил отец. — Но они достались задарма. Этот твой Пейнтер проявил настоящую щедрость.

Грей почувствовал, куда клонит отец.

— Папа…

— Мы с матерью обо всем переговорили, — сказал Пирс-старший, продолжая разглядывать колеса. — Мы считаем, тебе следует остаться в «Сигме».

Грей почесал затылок. У него в кармане уже лежало заявление об увольнении. Возвратившись из Камбоджи, он застал отца в больнице, с грудью, обожженной выстрелами из «тазе-ра». У матери была в гипсе рука — она сломала запястье. Но самым страшным был огромный черный синяк у нее под глазом.