Дэвид Тейлор - Тайны Истон-Холла

— Насколько я понимаю, слухи касательно их старых отношений имеют под собой почву?

— Если вы имеете в виду предложение, которое он сделал ей, когда обоим было по восемнадцать лет, то ответ — да. По-моему, дело не сладилось, но ни один из них не пролил слишком много слез.

— Ясно. А история с ребенком от другой женщины?

— У меня нет ни малейших сомнений, что в пяти милях отсюда вы можете встретить восьмилетнего мальчишку с точно таким же цветом волос, как у Ричарда Фэрье, и с такой же манерой закатывать глаза во время разговора. Но что с того? — сказал мистер Деверю. — С молодыми такое случается.

Мистер Карстайрс тоже был — да и оставался — молодым, и с ним некогда случилась примерно такая же история, так что в подтверждение он энергично закивал головой.

— Но понимаете ли, Карстайрс, — заметьте, как быстро сошлись мистер Деверю и Джон Карстайрс: какого-то получаса хватило, — все это очень занятно, даже интригующе, прямо-таки роман, из тех, что печатают с продолжениями в журнале, но только я-то каким образом могу быть вам полезен? Письмо от имени своего клиента написать не могу — у меня нет соответствующих распоряжений. И от своего имени тоже, поскольку кто дал мне право вмешиваться в дела, совершенно меня не касающиеся?

— И все же, — перебил его Джон Карстайрс.

— Вы хотите сказать, что я могу получить такие распоряжения? В таком случае, может, подскажете, по какому адресу обратиться?

— Ну знаете, если кто и имеет хоть какое-то представление, где искать мистера Фэрье, то это вы, разве не так? — Джон Карстайрс, кажется, не вполне оценил едкую иронию, с какой обычно разговаривал с людьми мистер Деверю.

— Да, имею. Он в Канаде. При нашем последнем общении он был в Монреале и собирался ехать в Ванкувер. А это в трех тысячах миль отсюда, можете сами проверить по карте. Вот и все, что мне известно.

— Но адрес-то есть?

— Адрес есть.

В конце концов, обсудив еще несколько тем, они решили: мистер Деверю напишет своему клиенту в Канаду, отметив те факты из жизни миссис Айрленд, которые покажутся ему самыми существенными, а Джон Карстайрс, к полному удовлетворению адвоката, оплатит услуги и покроет все расходы, связанные с делом.

— Ибо, — с обезоруживающей искренностью заметил тот, — здесь нет богачей, одетых в порфиру, и дела идут ни шатко ни валко.

— А какими конкретно делами вы занимаетесь? — поинтересовался Джон Карстайрс.

— О, завещательными распоряжениями, жилищными тяжбами — весь набор домашних и коммерческих дел. Но если быть искренним до конца, то большая часть времени уходит на преследование неисправных должников. Работа вообще-то не для джентльменов, как вам, наверное, известно.

Подтвердив кивком головы, что да, известно, Джон Карстайрс вышел на улицу, где за это время сгустился туман, окутавший угол Кэрситор-стрит и Чэнсеки-лейн. В окнах адвокатских контор и магазинов канцелярских принадлежностей начали загораться бледные огни. В десяти футах над ним за шторами на мгновение мелькнуло и тут же исчезло встревоженное лицо молодой женщины, громко зазвенели бидоны — их как раз вывозили из расположенной поблизости молочной. Джон Карстайрс натянул шарф на подбородок, наглухо застегнул пальто и двинулся в сторону Уайтхолла, чтобы вновь оказаться в обществе достопочтенного мистера Кэднема. Он думал о молодой женщине, с которой в свое время поступил примерно так же, как мистер Фэрье по отношению к матери своего ребенка, и мысли эти хоть и пробудили поначалу сладкую ностальгию, приятными не были. Тем временем на Кэрситор-стрит, в кабинете мистера Деверю, день тянулся без новых происшествий. В какой-то момент адвокат, проведя полчаса за чтением журнала «Панч», вышел на улицу купить вощеных фитилей, ибо в доме свечу было нечем зажечь, как отсутствовал и клерк, которому следовало это поручить.

Много нужно вспомнить из забытого. И я помню многое из того, что следовало бы забыть.

Вчера вечером у меня возникло странное предчувствие, будто мой страж-опекун навестит меня. Так оно и получилось. Он вошел с перекинутым через руку пальто и сказал, что, если угодно, он готов показать мне свою псарню. Хотя к собакам я особого пристрастия не питаю — и уж во всяком случае не к таким, каких держит мой опекун, — да и компания его мне никакого удовольствия не доставляет, я охотно откликнулась на это предложение. Кажется, ему понравилось во всяком случае, он заметил, что это совершенно необычные собаки и я не пожалею, если соглашусь их посмотреть.