Бернар Миньер - Гребаная история

— Спускайся, я внизу.

Я спускаюсь.

— Чего ты хочешь, Джей? Сейчас три часа ночи.

— О, я никак не мог заснуть, вот и подумал, отчего бы не повидать своего старого приятеля Генри… — Он кладет мне руку на плечо. — Пойдем, я тебя приглашаю выпить по стаканчику в одном замечательном местечке.

В такие моменты мне очень хочется его убить, но он имеет надо мной власть и прекрасно это знает. Он хочет, чтобы я по-прежнему понимал, что он меня контролирует. Но еще он хочет помешать мне сделать глупость. И в течение нескольких часов ведет себя так, словно он мой лучший друг, — а, может быть, так оно и есть…

Странное дело: в конце концов я начал его ценить. Джей ничего не делает даром, это не в его стиле. Он действует не из-за жестокости, а по необходимости. Я прекрасно понимаю, что становлюсь все более и более зависимым от него — материально и психологически. Стокгольмский синдром? Возможно… Но Джей может вести себя и как настоящий цербер. Как в тот раз, когда я зашел в одну лавочку, где переоделся во все новое и выбросил старые шмотки в мусорный контейнер, а затем отправился пешком туда, где можно напиться и воспользоваться услугами проститутки. Тем же вечером какие-то парни взломали мою дверь и исколотили меня, прямо посреди ночи. После чего ко мне пришел Джей.

— Дай мне свою кредитную карту, Генри. Теперь ты будешь получать свои карманные деньги от меня.

Или в тот раз, когда мне позвонил Чарли. Я ушам своим не поверил, услышав по телефону его голос.

— Привет, — сказал мой старый друг. — Как ты?

Я промолчал. Он напал безо всяких предисловий:

— Я в Вашингтоне!

Эта новость вызвала у меня удивленный свист.

— С родителями… на три дня… вот я и решил, что мы можем воспользоваться этим, чтобы увидеться. Что ты об этом скажешь?

— Скажу, что это великолепная мысль! — ответил я, почувствовав, что сердце вдруг стало легким, как мыльный пузырь. Как же мне не хватало Чарли все это время…

Он засмеялся.

— Черт, как здорово слышать твой голос, приятель!

Чарли не видел, как мои глаза наполнились слезами — вдруг, без всякого предупреждения.

— Ага… ага… ты охрененно прав, старик. Как ты нашел мой номер?

— В «Сиэтл таймс» была статья о тебе, где говорилось, что ты изучаешь политические науки в университете Джорджа Вашингтона, мистер Огастин …

Чарли позвонил на факультет, и ему пришлось сделать несколько десятков звонков, прежде чем служащая снизошла до того, чтобы дать мой номер.

— Ладно, сегодня вечером в шесть, в баре «Черчилля»: это наша гостиница, ты ее знаешь?

— Заметано…

Я растянулся на кровати и в течение нескольких долгих минут предавался своим лучшим воспоминаниям. Наши каяки скользят по морю, наши обнаженные до пояса тела нагреты солнцем, и взрывы нашего смеха эхом отражаются от поверхности воды, встречи «Клуба неразлучных Ист-Харбор» в магазине «Кен & Гриль», крещение в реке… Лето, когда мне было тринадцать лет; мы с Чарли проходим каждый метр этого проклятого острова, проезжаем его на велосипеде, бежим, спотыкаемся, ползем, плывем, ныряем — две родственных души, два брата — по крайней мере, как я думал…

— Это неудачная мысль, — заявил Джей, когда я ему об этом сказал.

Но на этот раз я проявил твердость.

— И что ты собираешься сделать? Связать меня? Я пойду, нравится тебе это или нет.

Не знаю, что они в тот день подмешали мне в еду, но за два часа до встречи меня начало полоскать с обоих концов и трясти как в лихорадке. Я все-таки потащился, с волосами, прилипшими к покрытому испариной лбу, весь дрожа и с желудком, будто наполненным цементом. Но от встречи все равно пришлось отказаться, когда меня вытошнило прямо на перрон метро. Вовремя появившийся полицейский проводил меня домой.

После этого они изменили мой телефонный номер, и когда я попытался дозвониться с него до Чарли, автоответчик сообщил, что этот номер не обслуживается. То же самое и с магазином «Кен & Гриль». Они что, спалили его? Или воспользовались своими связями с телефонными компаниями? На этот счет у меня нет ни единой мысли.

В прошлом месяце у меня нашли псориаз на коже головы, на запястьях и ступнях.

— Это от стресса, — пояснил доктор.

Месяцем раньше было другое.

— Снижение иммунной защиты, — сообщил доктор. — Можете оценить свой уровень стресса, мистер Огастин?

Все остальное время Джей соблюдает сдержанность. Но я знаю, что он здесь. Чувствую, как он неотступно следит за мной. Даже когда я сплю, он здесь: можно подумать, что сам он никогда не спит. Я его пленник — другого слова не подберешь. Свобода . До недавнего времени я не знал смысла этого слова. Это могут понять только те, кто ее лишен. Я знаю, что у меня больше никогда не будет нормальной жизни. Больше никогда я не смогу любить, дышать, жить, как раньше… Моя жизнь будет лишь долгой пародией на то, о чем я мечтал, — Джей об этом позаботится. « Хочешь вернуть все назад, Генри? Снова стать маленьким мальчиком на своем острове? Об этом надо было думать раньше. Напоминаю: твои мамы мертвы. И, кстати, позволь сообщить новости о Чарли, Джонни и Кайле… У них все хорошо. Они понемногу приходят в себя. Иногда говорят о тебе; не так чтобы очень часто, но все же…»