Бернар Миньер - Гребаная история

Лив была здесь — но не в своем кресле, за письменным столом, а стоя снаружи, прижавшись лицом к стеклу.

Нет, «стоя» — не самое подходящее слово.

Ее руки были подняты и широко разведены в форме буквы V, туловище поддерживалось нижними ветками рябины, и когда они шевелились, шевелилась и она. Франс затошнило. Ее разум восставал против того, что было перед ее взором. Лив. Ее голова была запрокинута назад, словно она пыталась увидеть луну, верхушку дерева или струи дождя, стекавшие с ветвей в ее широко открытые глаза и в черный рот, откуда высовывался кончик языка. Ее жуткая тень смешивалась с тенью кустарника; они обе через всю комнату падали на кресло и письменный стол. Вместо бледной шеи у Лив была зияющая рана, изогнутая, будто улыбка безумного великана.

Зарезана…

Франс подумала, что ее сейчас вырвет. Пошатываясь, она отступила в коридор. У нее было ощущение, что она все падает и падает в темный бездонный колодец. В то же время она ощутила, что ее внутренности взбунтовались, вызывая несвоевременное желание поспешить в туалет, чтобы освободить кишечник.

Отступая, она споткнулась и потеряла одну из тапок.

Бросившись к лестнице, женщина натолкнулась на какое-то препятствие, пролетела вперед и сильно ударилась головой о дубовое навершие перил. Оглушенная, свернувшись клубком на нижних ступеньках, она поднесла руку ко лбу и нащупала на волосах что-то мокрое. Ужасно болели пальцы правой ноги — той, с которой она потеряла тапку и которой обо что-то ударилась. Луч света с маяка снова обмахнул гостиную между балясинами лестницы, и Франс увидела то, обо что она споткнулась в темноте: табурет, стоящий посреди коридора.

Только что его здесь не было…

Икая от страха, с полными слез глазами, женщина принялась лихорадочно карабкаться по ступенькам на руках и коленях. Жгло правое запястье: падая, она его вывихнула. Жгло и в груди, словно сердце хотело остановиться.

Добравшись до лестничной площадки, Франс продолжила на четвереньках двигаться по ковру, не осмеливаясь выпрямиться — таким образом чувствуя себя не настолько выставленной напоказ. Глупее некуда, но невидимая сила побуждала ее ползти, расплющившись по полу и попытавшись исчезнуть. В слуховых окнах лестницы снова мелькнул луч света с маяка, и Франс заметила лепнину на потолке, ряд дверей, стены, украшенные старыми фотографиями… Посреди потока беспорядочных мыслей, метавшихся в ее мозгу, она вдруг сказала себе, что так, должно быть, чувствует себя мелкий зверек, которого преследует хищник.

Крохотная ванная комната, ее собственная, в глубине обзорной башенки — вот ее нынешняя цель.

Дверь в башенку была открыта. Внутри царил серый полумрак.

Франс почти на ощупь проползла через гостиную, затем через спальню, вдоль большой кровати, где кучей лежали подушки, пролезла между камином и тумбой, на которой стоял телевизор, к двери ванной комнаты, наконец встала во весь рост.

Заперла дверь.

Дрожа с головы до ног, понемногу отдышалась.

В этом доме Франс чувствовала себя такой же чужой и уязвимой, как Тезей в лабиринте Минотавра, но теперь, закрывшись в крохотной ванной комнате, она ощущала себя чуть в большей безопасности. Если тот, кто находится в доме, захочет взяться за нее ( о, да, он этого хочет!), ему придется взломать дверь, и на этот раз полиция, которая находится неподалеку, чтобы ее защитить («И которая ничего не сделала, чтобы спасти Лив от кошмарной смерти», — добавил тихий внутренний голос), услышит шум и придет на помощь.

Франс, схватив свой мобильник, спросила себя, не является ли причиной кошмара то, что произошло в Лос-Анджелесе. Разве они не заплатили свою цену, убегая, а не вступая в противостояние с полицией и социальными службами?

Страх не стал меньше. В убежище за этой дверью она лишь удерживает его на расстоянии, будто укротитель, вооруженный хлыстом. Но тут женщина поняла, какую ошибку совершила.

Она ощутила новую волну ужаса, осознав, что за ее спиной кто-то есть и она здесь не одна… Нет, она не услышала ни звука, но почувствовала нечто вроде шевеления воздуха и на долю секунды различила совсем другую тень среди тех, что танцевали на двери.

Открыв рот, Франс в ужасе повернулась как раз в то мгновение, когда ослепительный свет маяка прошел сквозь матовое стекло маленького круглого окошка. Из темноты выглянуло лицо. Совсем близко. Слишком близко. Свет маяка ударил в него, осветил, будто солнечный луч. От удара Франс пошатнулась. Испустила безмолвный крик… Ей показалось, что ее голова разбилась на кусочки.