Шэрон Болтон - Жертвоприношение

Я попыталась вывести нужный файл на печать. Нет, в больнице определенно были какие-то проблемы с электричеством. Свет окончательно погас, и мой кабинет погрузился во мрак. Принтер, стоявший в другом конце комнаты, пронзительно запищал. Как всегда, в самый неподходящий момент в нем закончилась бумага. Я попыталась встать из-за стола и не смогла. Хорошо хоть, что удалось оттолкнуть в сторону клавиатуру, прежде чем моя голова упала на стол.

Очнулась я от звонка моего мобильного, который доносился откуда-то издалека. Я подняла голову и громко вскрикнула – тысячи крохотных острых молоточков выбивали дробь на моем мозгу. Кроме того, судя по всему, у меня был сломан позвоночник. Ничем другим нельзя было объяснить адскую боль, которую я испытывала. Подавив приступ тошноты, я зажмурилась и сосчитала до десяти. Когда я снова открыла глаза, то увидела, что по-прежнему сижу за своим столом в почти абсолютно темной комнате. Экран компьютера не светился, но тихий жужжащий звук свидетельствовал о том, что он все еще включен.

Стараясь не шевелиться, я постаралась определить источник звона. Мобильный был в кармане моего пиджака, который висел рядом с дверью. Превозмогая боль, я встала из-за стола, прошла через комнату, достала телефон и посмотрела на дисплей. Звонила Дана. Я выключила телефон и поплелась обратно к столу, едва передвигая налитые свинцовой тяжестью ноги. Какого черта, что все это значит? Что со мной?

К тому времени, как я добралась до стола, мое самочувствие несколько улучшилось. Недаром говорят, что движение – это жизнь. Потом я вспомнила, чем занималась до того как отключиться, нажала пробел, и экран ожил. Но на нем ничего не было. Решив, что изображение просто случайно свернулось, я схватилась за мышку. Ведь файл с рентгеновскими снимками не мог просто так исчезнуть.

Тем не менее он исчез. Тогда я снова попыталась зайти на сайт стоматологического отделения. Как и в прошлый раз, у меня потребовали пароль, и я впечатала «Терминатор».

Нет доступа.

Я попробовала еще раз.

Нет доступа.

Я огляделась, как будто стены кабинета, шкафы, кресла и мой стол могли объяснить, что произошло. В комнате был полный порядок, все лежало и стояло на своих местах. Если не считать того, что…

На моем столе никогда не бывает такого идеального порядка. Бумаги были сложены слишком аккуратно. Чашка, из которой я пила кофе, стояла рядом с раковиной. Она была чисто вымыта, как и кофейник. Я их точно не мыла. Я подошла к двери и щелкнула выключателем. Неоновые лампы мигнули и засветились нормальным, ровным светом. С электричеством все было в порядке. Чего нельзя сказать обо мне…

Нетвердой походкой я подошла к умывальнику, налила в чашку воды и, с благодарностью вспоминая Гиффорда, достала из сумки обезболивающее, которое он мне дал накануне. Проглотив сразу две таблетки, я оперлась о раковину и немного подождала. Ломота в суставах постепенно проходила, но голова продолжала раскалываться от боли.

В больнице было удивительно тихо. Нет, внизу, где находились палаты, наверняка были люди, которые двигались, суетились и разговаривали, но здесь, наверху, не было слышно никаких звуков, кроме мерного гудения неоновых ламп и моего компьютера. Мои часы показывали 4.26. Значит, я пробыла в забытьи больше четырех часов.

Я уже повернулась, чтобы вернуться к столу, когда мое внимание привлек мерцающий огонек принтера. Умный аппарат сообщал о том, что в нем закончилась бумага. Чисто автоматически я наклонилась, достала из шкафчика несколько листов и вставила их в принтер.

Аппарат заурчал, ожил и начал печатать. Я взяла первый лист. Это был рентгеновский снимок левого верхнего квадранта, и я сразу увидела коронку на втором коренном зубе. Тора, прекрати. Довольно. Хорошего понемножку. Я взяла следующий лист. Центральные и боковые резцы. Хорошие, ровные зубы. Следующий. Я сосчитала зубы. И лишь потом впервые взглянула на имя пациентки, указанное вверху страницы. Легонько коснувшись пальцами печатных букв, я произнесла его вслух:

– Мелисса Гээр.

Мне хотелось плакать. Мне хотелось вскочить из-за стола и завопить от радости. И в то же время я была спокойна как никогда.

Быстро просмотрев остальные распечатки, я нашла дату рождения. Мелиссе Гээр было тридцать два года. В истории болезни также сообщалось, что она замужем и проживает в Лервике, всего в паре километров от того места, где я сейчас находилась. Судя по записям, Мелисса очень заботилась о своих зубах. В течение десяти лет она каждые полгода приходила на плановые профилактические осмотры, а в перерывах между ними регулярно посещала стоматолога-гигиениста. Ее последний визит был датирован серединой декабря две тысячи третьего года.