Андреас Эшбах - Особый дар

Казалось, он действительно забыл обо всем на свете, когда бросил монетку и пестрые колесики завертелись. Время от времени он нажимал кнопку «Стоп», колесики останавливались и показывали цифры, игральные карты, разноцветные картинки. Наконец все три остановились и показали один и тот же знак — листок клевера.

Я вздрогнула, и Арманд тоже, когда в автомате зазвенел колокольчик. Потом посыпались монетки, и я поняла: главный приз! Арманд быстрыми четкими движениями стал сгребать деньги в карманы куртки. В это время колесики снова начали вращаться.

Снова главный приз, но на этот раз колокольчик уже не звенел. До меня начало постепенно доходить, что Арманд вовсе не играл. Он телекинетически овладел внутренним устройством автомата и заставлял его выдавать один выигрыш за другим.

Наверное, это было не очень просто, поэтому ему приходилось так сосредоточиваться.

Он выиграл еще пару раз, потом вдруг решил, что довольно, развернулся, открыл дверь и пропустил меня вперед.

— Это было сногсшибательно! — восхищенно нарушила я наше молчание. — Почему ты не стал играть дальше?

— Автомат был пустой, ни больше ни меньше, — спокойно ответил Арманд.

— Пустой? — пораженно спросила я. — Откуда ты знаешь?

— Я могу телекинетически потрогать предметы, которые не вижу. Как будто я их держу в руке.

Я вздохнула.

— Ну да, конечно. Можно было догадаться.

— С этими автоматами так мало выигрываешь, — невозмутимо продолжал Арманд. — И только монетки. Я мог бы за сегодняшнюю ночь опустошить все игровые автоматы Штутгарта, но тогда у меня была бы целая тележка с грудой металла. Тут особо не разживешься. Мне следовало бы сыграть в рулетку — там выиграть не труднее, чем с этими сложными аппаратами.

— Тогда пойдем искать казино, — предложила я. — А утром ты будешь миллионером, сможешь заказать чартерный рейс и поехать, куда тебе вздумается.

Арманд криво улыбнулся.

— Боюсь, это не так просто, как кажется.

— Хорошо, но что ты собираешься делать в таком случае? Мы же не можем всю ночь шататься по городу.

— Гмм. У нас ведь еще есть два билета в Дрезден, не так ли?

— В Дрезден! — ахнула я. Я надеялась, что он откажется от этой затеи. — Господи, что ты там забыл?

— Дрезден хорош тем, что он далеко и расположен прямо на границе с Польшей и Чехией. Там много возможностей.

Я покачала головой.

— Забудь об этом. После того, что ты тут натворил, они уж точно усиленно охраняют вокзал — как швейцарский банк.

— Возможно, — кивнул Арманд. — Но прежде чем выкинуть билеты, я бы охотно в этом убедился собственными глазами. — И он пошел быстрее.

— Что это значит? Куда ты?

— Назад, на вокзал. Пойдем!

Он сошел с ума. Он сам себя губит. Но, что касается меня, то в конечном итоге это был его побег. Мне не должно быть до этого никакого дела. Главное, что это безумное приключение подходило к концу. Мне было почти все равно, каким образом оно закончится.

— Ну вот, пожалуйста, — торжествовала я. — Полиция повсюду, насколько хватает глаз. Совершенно бесперспективно пытаться туда войти.

Мы на значительном расстоянии обошли вокзал, тщательно следя за тем, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Тогда я в первый раз увидела вокзал снаружи. Это было большое неуклюжее здание, построенное из тяжеловесных тесаных камней, словно вытянутая в длину крепостная стена.

На верхушке вокзальной башни вертелась светящаяся неоновая эмблема «Мерседеса», а перед вокзалом в несколько рядов бушевало уличное движение. Один за другим мы постепенно обследовали все входы в здание, которых было достаточно много, некоторые вели на вокзал прямо из сети подземных переходов. Небольшие входы были заперты тяжелыми металлическими дверями, наскоро нарисованные таблички указывали ближайший вход. Там же стоял, как минимум, десяток полицейских, вооруженных с головы до ног, с устрашающими радиопередатчиками на голове, микрофоны прикреплены так, что висят прямо у рта. Казалось, что каждый из них должен постоянно извещать начальство о состоянии своего здоровья.

Полицейские останавливали всех юношей и проверяли у них документы.

— Зачем их так много? — рассуждала я вслух. — Неужели они думают, что если они поставят много полицейских нарядов, то ты не сможешь их всех разом выключить?

Арманд кивнул:

— Во всяком случае, я сомневаюсь, что этим людям что-нибудь объяснили.

— Но они, должно быть, очень удивлены. Такая широкомасштабная операция из-за одного-единственного юноши — не слишком ли велик риск, что кто-то станет задавать ненужные вопросы? Что таким образом может просочиться кое-какая информация?