Марко Незе - Спрут

Глаза Каннито метали молнии. Не успел Ферретти закрыть за собой дверь, как начальник яростно напал на него:

— Кто тебе разрешил устанавливать наблюдение за виллой Сорби? Надеюсь, у тебя были достаточно веские основания, оправдывающие такое идиотское решение?

— Да, к тому есть веские основания, — ответил Ферретти.

— И можно узнать, какие?

— Нет.

— Ах, так? — Каннито поднялся во весь рост. Он оперся руками о стол, подавшись весь вперед, как рвущаяся с цепи собака. — Теперь ты еще вздумал действовать тайком от меня. Этого я терпеть не намерен. — На столе лежал экземпляр напечатанного Маурили журнальчика с замаскированными обвинениями в первую очередь против Каннито. Глава отдела «Зет» схватил спецвыпуск и, потрясая им в воздухе, добавил: — В таком случае я могу также предположить, что именно ты инспирировал всю эту гнусную клевету.

Каннито, побелев от злости, с угрожающим видом подошел к Ферретти.

— Мы с тобой еще ни разу не говорили по душам, — выдохнул он ему в лицо. — Я полагал, в этом нет необходимости. Очевидно, я тебя недооценивал.

— Вот именно.

— Ладно. У тебя один выход: подать в отставку. — Каннито приблизился почти вплотную и пристально смотрел ему в глаза. — Я тебе предоставляю возможность уйти достойно. Если же откажешься, я начну против тебя дисциплинарное расследование.

Ферретти выдержал взгляд шефа и вызывающим тоном ответил:

— У меня отнюдь нет намерения уходить. Поэтому, коль желаете, начинайте расследование. Если только не опасаетесь, что оно вам сильно повредит.

Каннито вгляделся в него, пытаясь понять, что Ферретти задумал. Потом вернулся к столу.

— Нам не о чем больше говорить, — сказал он на прощание.

— Я тоже так думаю, — ответил Ферретти, направляясь к двери.

Все-таки Каннито его окликнул:

— Подумай хорошенько, — предостерег он.

— Подумай лучше сам о всем том, что натворил за последние годы.

Вернувшись в свой кабинет, Ферретти сразу же набрал номер Каттани. Он передал ему во всех подробностях разговор с шефом.

— Каждую минуту можно ждать любых неожиданностей, — сказал он. — Я смогу вас застать дома?

— У меня назначено одно свидание, но могу перенести его и не выходить из дома.

— Нет. Не стоит. Дайте мне номер телефона, где вы будете. В случае необходимости я вам туда позвоню. Как? Пять, семь, не расслышал последнюю цифру. Девять? Хорошо. До свиданья.

Также и Каннито, оставшись один, сразу бросился звонить по телефону.

— Нам необходимо увидеться, — сказал он Лаудео, когда тот подошел к телефону. — Положение очень серьезное. Нет, он даже не пытался как-то оправдываться. Напротив, тон у него был скорее угрожающий.

Уже близился вечер, Ферретти ожидал в приемной почти два часа. Он решил рискнуть и поставил на последнюю карту: пришел информировать обо всем одного политического деятеля, имеющего отношение к спецслужбам. Результат был непредсказуем, это он понимал сам. Ведь он даже не знал, не связан ли этот деятель с Ассоциацией Лаудео. Атакое вполне возможно. В этом мирке, сотканном из неуловимых, уклончивых взаимоотношений, вообще нельзя быть в чем-либо твердо уверенным.

Пока ждал, Ферретти пришел к убеждению, что у него нет другого выбора. Единственная надежда выкарабкаться из этой истории: доложить на высоком уровне о преступлениях Каннито. Оставалось слишком мало времени. Если это не удастся, то дело дрянь; он прекрасно знал, что Каннито не сидит сложа руки.

Ферретти посмотрел на часы. Семь часов вечера. Личный секретарь вышел из своего кабинета.

— Сейчас звонил его превосходительство. Он задерживается в сенате и сегодня сюда уже не вернется. Если хотите, могу записать вас на прием на завтра. Или на один из ближайших дней.

Но Ферретти, даже не дождавшись окончания фразы, уже толкнул тяжелую стеклянную дверь в вестибюль.

В то время как Ферретти ожидал в приемной, Каттани находился с Ольгой в ателье мод поблизости от Испанской площади. Графиня выбирала платья и то и дело исчезала вместе с директрисой в примерочной. Надев одно из платьев, она вернулась показаться в нем Каттани и услышать его мнение.

— Вот это тебе очень идет, — сказал он.

— Да тебе нравятся все без разбора, — улыбнулась Ольга.

— Это, наверно, потому, что их меришь ты. Графиня снова скрылась за стеклянной дверью в сопровождении директрисы с охапкой платьев на руке.

Каттани сидел как на иголках. Он рассеянно глядел на выставленные платья, переливающиеся и блестящие в рассеянном свете плафонов. Сидящая у входа за кассой девушка говорила по телефону. Когда она положила трубку, Каттани сказал: