Марк Альперт - Последняя теория Эйнштейна

— Где папа?

Она села на край кровати и отвела светлую прядь с его глаз.

— Ну как, лапушка? — спросила она. — Лучше тебе?

Джонас нахмурился и отвел ее руку.

— Почему его ищут полицейские? Он что-нибудь плохое сделал?

«Так, — подумала Карен. — Не рассказывай ему лишнего, сперва выясни, что он уже знает».

— А что тебе говорили вчера агенты? Ну, когда тебя у меня забрали?

— Они сказали, что папа попал в беду. И спрашивали, есть ли у него подружки. — Он сел в кровати, сбросил с ног одеяло. — Они на него сердятся? За то, что у него теперь подружки?

Карен покачала головой:

— Нет, мой хороший, никто на него не сердится. Вчера получилась просто ошибка, понимаешь? Эти агенты вошли не в ту квартиру.

— У них были пистолеты, я сам видел. — У Джонаса глаза стали больше — он вспомнил, вцепился в рукав Карен, смял ткань в кулаке. — Они папу застрелят, если найдут?

Она обняла сына, прижала к себе крепко, положив подбородок на его левое плечо. Он заплакал, трясясь всем телом, Карен ощутила содрогания детского тельца и тоже заплакала. У них был один страх на двоих: люди с пистолетами ищут Дэвида, и рано или поздно они его найдут. Слезы текли по щекам Карен и падали ребенку на спину, на пижамной курточке оставались мокрые пятна.

Укачивая Джонаса на коленях, она смотрела на картину, висящую рядом с детской кроватью. Это был рисунок солнечной системы, который Дэвид сделал для Джонаса два года назад, как раз перед тем, как съехал с квартиры. На большом желтом плакате он начертил солнце с планетами, пояс астероидов и несколько блуждающих комет. Дэвид часами работал над этим рисунком, аккуратно вычерчивая кольца Сатурна и Большое Красное Пятно на Юпитере. В то время, вспомнила Карен, она обижалась на него за эту тщательность: Дэвид готов был часами работать над картинкой для сына, но не мог найти пяти минут для разговора с женой, хотя семья у них разваливалась. Теперь она поняла, что Дэвид вовсе не был бессердечным, он просто отступал перед неизбежным. Чем влезать в очередной бесплодный спор, он склонялся над желтым постером и занимался любимым делом.

Но прошла минута, и Карен вытерла слезы. «Хватит плакать, — сказала она себе. — Пора что-то делать».

Взявши Джонаса за плечи, она отодвинула его от себя и заглянула в глаза.

— Так, а теперь слушай меня. Одевайся, да как можно быстрее.

Он посмотрел на нее, не понимая. На пухлых щеках горел румянец.

— А что такое? Куда мы идем?

— Мы поедем к одной моей подруге. Она поможет нам исправить эту ошибку, чтобы у папы больше не было неприятностей. О'кей?

— А как она ее исправит? Она знакома с полицией?

Карен положила руку ему на спину, подталкивая из кровати.

— Давай одевайся. Поговорим по дороге.

Джонас стал снимать пижаму, а она пошла к себе в комнату переодеться в деловой костюм. Может, стоит надеть серый «Донна Каран», который она обычно надевает на переговоры по контрактам. Чтобы выполнить запланированное, ей нужен респектабельный вид.

Но она не успела даже начать, как прозвенел звонок. На миг она замерла, вспомнив, как врывались накануне в квартиру агенты ФБР. Осторожно подойдя к двери, Карен выглянула в глазок.

Это был Эмори. Он стоял на коврике у дверей в своем сером костюме, и вид у него был озабоченный и усталый. Марлевый тампон прикрывал ссадину, полученную, когда его скрутили агенты. В руке он держал сотовый телефон и несколько раз кивнул, очевидно, заканчивая разговор.

Карен открыла дверь. Эмори быстро закрыл телефон, потом вошел внутрь.

— Карен, тебе надо поехать со мной в офис федерального прокурора. Он хочет говорить с тобой немедленно.

Она нахмурилась:

— Ты что, спятил? Я туда не вернусь!

— Это не ФБР, это федеральная прокуратура. Он хочет извиниться перед тобой за вчерашнее поведение агентов. — Эмори показал на бинт над бровью: — Передо мной он уже извинился за грубое обращение.

— Извиниться? — Возмущенная Карен замотала головой. — Если он хочет извиниться, то должен приехать сюда и на коленях, на коленях умолять моего сына о прощении! А потом нагнуться и получить от меня пинок в зад!

Эмори подождал, пока она договорит.

— У него также есть информация по делу твоего бывшего мужа. Определили его сообщника по торговле наркотиками. Это женщина, профессор из Принстона по имени Моника Рейнольдс.

— Никогда о ней не слышала. И никакой торговли наркотиками нет, Эмори, я тебе говорила — все сфабриковано.

— Боюсь, что здесь ты можешь ошибиться. Эта Рейнольдс — чернокожая из Вашингтона, и у нее определенно есть связи с наркоторговлей. Ее мать — наркоманка, а сестра — проститутка.