Андреас Эшбах - Идеальная копия - второе творение

Затем следовало еще несколько фотографий овдовевшей бабушки – она так больше никогда и не вышла замуж, одна растила дочь в страшной нищете. От снимка к снимку она казалась все более усталой, печальной и надломленной. Единственной фотографией, на которой она хотя бы чуть-чуть улыбалась, была последняя, запечатлевшая ее с отцом и матерью у Бранденбургских ворот. Какие они оба были тогда молодые! Вольфганг не удержался от улыбки. Отец носил еще длинные волосы, тогда они были темными, что делало его похожим на разыскиваемого полицией террориста. Интересно, что мать в нем нашла? Трудно сказать. Но они прожили вместе много лет, так что должно было быть что-то, что их связывало все эти годы. Поженились они незадолго до рождения Вольфганга – это было, конечно, не более чем пустой формальностью.

Вольфганг поднял глаза и посмотрел на свое отражение в темном окне. А что могла найти в нем Свеня? Тоже трудно сказать.

Четвертый альбом был большим, толстым и синим. В нем практически без исключения были только фотографии Вольфганга. Вольфганг – младенец, в колыбели, как его пеленают, купают, Вольфганг – летом на траве, и зимой – в снегу, в детском саду, перед входной дверью с ранцем. И конечно, огромное количество фотографий, на которых он играл на виолончели.

Все это было очень мило, только абсолютно бессодержательно. Ничего особенного не ожидая, Вольфганг еще раз просмотрел альбом с испанскими фотографиями.

Эти снимки явно передавали нелюбовь его семьи к фотографиям. Быть может, они запечатлели приятные воспоминания, но при подробном рассмотрении оказывалось, что они не говорили ровным счетом ничего. На девяноста процентах из них можно было видеть мать, на остальных – отца, смотревшего в объектив с таким перекошенным лицом, как будто он ее боялся. Фоном служили заросшие пальмами улицы, старые стены крепости или морской берег. Легко было догадаться, что это в Испании.

Вольфганг хотел было уже захлопнуть альбом, но взгляд его приковала одна фотография. Что-то на ней раздражало его, но что? Он поднес альбом ближе к свету и рассмотрел снимок повнимательнее. Это была одна из фотографий серии «Мать-перед-древними-стенами». Древняя стена окружала утес, на котором возвышались мощные стены крепости, а за ними виднелся маяк. Мать стояла, одной рукой придерживая на голове соломенную шляпку с широкими полями, а другой указывая на море. Стандартная поза для фотографии.

Но тут Вольфганг понял, что раздражало его на этой фотографии, и это подействовало на него, словно прямой удар в солнечное сплетение.

Он узнал эту крепость.

Более того: каждый, кто не провел последние две недели на другой планете и не был убежденным телененавистником, знал эту крепость. Может, и не у всякого была учительница по истории, которая чувствовала себя обязанной разъяснить на примере видеопленки, запечатлевшей одно знаменитое интервью с одним знаменитым ученым, что это здание называется крепость Эль Морро. Но никто точно не смог бы забыть, что это интервью было снято в Гаване.

Другими словами, его родители, которые поженились за год до его рождения, провели свой медовый месяц не в Испании, а на Кубе.

– Думаю, что это ничего не значит, – сказала Свеня.

– А я уверен, что все это не просто так, – ответил Вольфганг.

Она вопросительно посмотрела на него:

– Но…

– Черт, Свеня, они меня обманывали! Они никогда не говорили мне, что были на Кубе. Никогда. Всю жизнь я считал, что они ездили в Испанию. Они были на Кубе, как раз в то самое время. Все сходится.

Слова буквально сыпались из него. Только теперь, когда ему наконец было с кем поделиться, он ощутил, какая дрожь била его внутри.

На большой перемене они прятались вне школьного двора, в уголке между стоянкой велосипедов и живой изгородью из грецких орехов, отделявшей школу от соседнего парка, который по молчаливому согласию облюбовали себе любовные парочки.

– Но ведь генетический тест доказал…

– Это может значить все, что угодно. К примеру, может просто означать, что я не являюсь клоном своего отца. Но и в таком случае я могу быть клоном кого угодно, Фиделя Кастро, например, или Адольфа Гитлера, или еще хрен знает кого. – Вольфганг внутренне попытался успокоиться и собраться с мыслями. – Хотя нет. Когда я думаю о том, как ведет себя со мной отец, скорее я мог бы быть клоном Пабло Касальса.

– А кто это – Пабло Касальс?

– Испанский виолончелист. Ужасно знаменитый, преобразовал технику игры на виолончели и так далее и так далее и так далее.