Роберт Стайн: Ночные кошмары

Но было уже поздно. Ретривер выскочил из машины и начал виться между ног Андреа. Потом подбежал к миссис Трэверс, попрыгал вокруг нее и бросился к Мэгги.

— Угомонись, Гус, — сказала ему хозяйка.

И тут пес побежал вверх по улице. Мэгги не успела удержать его, руки были заняты сумками.

— Гус! — крикнула она вслед. Но тот не останавливался.

— Быстрее, Андреа! Поймай его! — забеспокоилась миссис Трэверс.

— Это собака Мэгги, — заупрямилась Андреа, — вот пусть она его и ловит.

Мэгги хотела было возразить, что это сестра выпустила Гуса, но, взглянув на встревоженное лицо мамы, сказала со вздохом:

— Хорошо, я его догоню.

Она поставила сумки возле машины и побежала за собакой. Тот остановился в конце квартала и, подняв заднюю лапу, метил чью-то ограду.

— Гус! — снова позвала Мэгги, но псу, видимо, было не до хозяйки. Он опустил лапу и припустил дальше.

Девушка побежала быстрее, громко шлепая подошвами по асфальту. Она почти выбилась из сил, а Гус между тем свернул за угол и скрылся из вида.

— Гус! Вернись!

Мэгги добежала до перекрестка и остановилась, переводя дыхание. Пес трусил по зеленой лужайке на противоположной стороне улицы. Заметив хозяйку, он с радостным лаем бросился к ней. Выбрав самый короткий маршрут, Гус бежал прямо посередине дороги. А сзади на большой скорости приближался грузовик.

— Гус, стой! — сдавленно крикнула Мэгги, зажмурившись от страха.

Раздался жалобный собачий визг.

Скрежет тормозов. Сердитый гудок. Шорох удаляющихся шин. Мэгги закричала. В ушах стоял протяжный собачий визг. Девушка невольно закрыла лицо ладонями, ее била нервная дрожь. Она медленно опустила руки… и увидела Гуса. Тот, живой и невредимый, хоть еще и не опомнившийся от пережитого, стоял, трясясь, на тротуаре. «Бедный Гус, — подумала она, — как он, наверное, перепугался».

Грузовик, проехав несколько ярдов, остановился. Водитель с перекошенным от злости лицом высунулся из окна.

— Отправь эту глупую скотину на живодерню! — проревел он.

— Извините, — крикнула в ответ Мэгги, на радостях даже не обратив внимания на грубость. Машина тронулась дальше.

— Гус! Ты жив! Ты жив! — Она, распахнув объятия, опустилась на колени. — Гус! Иди сюда, мой мальчик!

Пес подбежал, поджав хвост. Мэгги, чмокнув в мокрый нос, порывисто прижала его к себе.

— Ну, конечно, — с нежностью прошептала она, — вот мы теперь какие послушные.

Тот безропотно терпел ласки хозяйки. Наконец она отпустила его, но тут же крепко взялась за ошейник. Гус, часто дыша, высунул язык, и оттого казалось, будто он улыбается. Мэгги поцеловала его в мохнатую макушку. «Если бы он погиб, я бы не пережила», — подумала девушка. Пес был все равно что член семьи.

Мэгги привела собаку назад и, поднявшись на крыльцо, столкнулась в дверях с грузчиком.

— Смотри, куда прешь! — грубо рыкнул он. Как только хозяйка отпустила Гуса, тот сразу же принялся все обнюхивать, исследуя новое жилище. Убежал в гостиную, где сидела Андреа, развалившись на полосатом диване Трэверсов, который являл собой странное зрелище посреди пустой комнаты.

В захламленной кухне миссис Трэверс стирала пыль со столешницы. Она на многое смотрела сквозь пальцы, но совершенно не выносила грязи, была буквально помешана на чистоте. Рукой в желтой резиновой перчатке мама махнула Мэгги и Андреа.

— Эй, — крикнула она, — похоже, нас ждут ценные археологические открытия. Здесь десять слоев мусора!

Мэгги посмотрела на сестру. У той был такой несчастный вид, что ее снова охватила жалость.

— Андреа, — тихо сказала она, — может, примемся за свои комнаты? Думаю, когда там будут наши вещи, мы почувствуем себя дома.

— Сомневаюсь, — буркнула сестра, но все же поплелась наверх.

— Не спешите расстраиваться, — крикнула им вслед мама, — просто нужно все прибрать. Я скоро закончу с кухней и поднимусь к вам.

Обои в холле некогда были белые с розовыми цветами. Теперь же бумага пожелтела, кое-где отклеилась, и розы казались увядшими. «Вряд ли уборка вдохнет жизнь в этот дом», — мрачно подумала Мэгги.

Поднявшись наверх, девушки повернули направо. Их комнаты находились в конце коридора. С самого начала Мэгги выбрала спальню по правую руку, а Андреа понравилась комната слева.

— Ого! — воскликнула Мэгги, застыв в дверях.

Какая красота! Посреди комнаты стояла роскошная старинная кровать. Темное полированное дерево, розовый балдахин.

— Боже мой! — восхищенно прошептала Мэгги. Она потерла глаза и, желая удостовериться, что это не сон, подошла и села на мягкий матрас.