Мария Эрнестам - Коктейль со Смертью

Решив, что ему виднее, я промолчала.

— Откуда она взяла водоросли? И кровь?

— Душе легко раздобыть все, что она пожелает. Боюсь, кровь была настоящей. Но она могла взять ее где угодно. Например, из своего собственного тела.

При мысли, что на моей подушке кровь Габриэллы, меня затошнило. Я должна немедленно все выстирать. Однажды я уже пыталась помыть мишку, но от этого у него свалялся мех и глаза стали совсем грустными. Словно детство не позволяло себя смыть.

Смерть продолжал:

— Это беспокойные души. Но их беспокойство объясняется страхом, который вызывает дисгармонию всего их существования. Они боятся вечности. Я никогда не понимал этого, но кажется, страх перед вечностью встречается теперь гораздо чаще, чем две тысячи лет назад. Иисус сказал много важных вещей, но самой гениальной из них был призыв не думать о завтрашнем дне: пусть все будет, как будет. Немногие готовы последовать этому призыву. Хотя нужно всего лишь решать проблемы по мере их возникновения, разве это так сложно? Я часто видел, как люди изводили себя мыслями о том, что может случиться, и эти мысли не позволяли им объективно оценить ситуацию. Беспокойство, словно червь, пожирает их изнутри, лишая возможности спокойно мыслить. Самое смешное, что человеку не дает спать и предсказуемое, и непредсказуемое. Он боится и того, что все останется как прежде, и того, что все радикально изменится.

Смерть допил кофе. У меня не было специальных чашек для кофе мокко. К сожалению, я не умею готовить этот фантастически вкусный напиток. От него веет стариной, когда еще не было кофеварок. Мне вспомнилась бабушка. Интересно, что она сказала бы обо всем, случившемся со мной, окажись сейчас здесь. «Не води дружбу с троллями, а то глазом моргнуть не успеешь, как они устроят пляски у тебя в кухне», «Не зови черта, он только того и ждет» или что- то в таком духе.

Предсказуемое и непредсказуемое. Мне вспомнился разговор с Мартином о генетических исследованиях. Я же хотела поговорить об этом со Смертью! Я так резко подалась вперед, что пролила кофе на белый плед.

— Что ты думаешь о генетических анализах?

Мой собеседник вопросительно поднял брови. Я поспешила объяснить, почему так резко сменила тему разговора.

— Мартин, мой друг, с которым мы давно работаем вместе, хочет сделать рекламную кампанию генетических тестов по заказу специализирующейся на таких исследованиях немецкой фирмы. В Германии слишком строгие ограничения на разработки в этой области, там еще не забыли о том, что произошло во времена фашизма. Поэтому фирме важно создать позитивный имидж. Увидев одну рекламную кампанию, которую мы готовили, они предложили нам поработать над этим проектом.

Я поймала себя на том, что говорю так, словно читаю научный доклад.

— Благодаря таким исследованиям человек может узнать, есть ли у него гены какой-нибудь болезни. То есть теоретически люди могут быть заранее готовы к тому, что у них начнется рак или болезнь Паркинсона. Подобная информация важна для многих. В частности, для страховых компаний. А ты что думаешь по этому поводу? Ты же знаешь всё обо всех? Если люди будут знать, от чего умрут… как это отразится на твоей работе? И на их жизни?

Смерть откинулся на спинку дивана и задумался.

— Генетические исследования… Я много размышлял о них. Кстати, это не такая уж новая тема. Люди давно стремятся заглянуть в будущее. Только теперь у них есть более точные методы и инструменты. Конечно, нельзя забывать о роли случая в нашей жизни, но все же сегодня многое можно предугадать. — Он заглянул мне в глаза. — Что бы ты сделала, узнав, что у тебя есть наследственная предрасположенность к онкологическому заболеванию? Завела бы детей?

— Не знаю. — Я и в самом деле не знала. Никогда не представляла себя в такой ситуации. Откуда мне знать, как я отреагировала бы. И как поступила бы Биргитта, узнав, что Арвид родится умственно неполноценным. Потребовав жизнь за жизнь. Точнее, три жизни за одну. Наверное, стоит подумать об этом, чтобы было о чем говорить с Мартином на следующей неделе.

— Я тоже не знаю, — вздохнул мой собеседник и посмотрел на свои ладони. Сухая кожа, чуть потрескавшаяся от осеннего ветра. — Я всегда приспосабливался к обстоятельствам. Наука стремительно развивается, и мне пришлось овладеть ее последними достижениями. Я выгляжу по-другому, иначе передвигаюсь и говорю… Но по поводу генетических исследований мне нечего тебе сказать, Эрика. Не первый раз в истории человечества люди хотят заглянуть за угол. Возможно, когда-нибудь на смену постоянному беспокойству придет мрачное осознание неминуемости смерти. А это не так уж и плохо. — Он сделал паузу. — Я боюсь другого, Эрика. Что случай исчезнет из нашей жизни. А если нет случая, нет и возможностей. Нет закрытых дверей. Нет кривых дорог. Кроме того, болезни все равно останутся. Только некоторые люди станут еще несчастнее. Хорошо это или плохо? Не знаю. Но не считаю, что такие исследования вредны, нет. От запретов на научные разработки мир никогда не становился лучше.