Барбара Майклз - Ведьма

Его рот страдальчески скривился, и Эллен решила, что лучше прекратить этот разговор.

Остаток вечера прошел весьма приятно, особенно учитывая его безрадостное начало. Они послушали некоторые из любимых пластинок Нормана, и когда он отвозил Эллен домой, все еще разговаривали о музыке. Привидения были полностью забыты – тем сильнее оказалось потрясение, которое Эллен испытала, вновь увидев тень в собственной спальне.

Тихонько напевая тему из фортепианного концерта Моцарта, она как раз готовилась ко сну, когда случайно повернув голову, наткнулась взглядом на четкие очертания...

Придя в себя через несколько мгновений, Эллен обнаружила, что скрючилась на полу, прижав к груди скомканную ночную рубашку, а Иштар, не скрывая благовоспитанного удивления, написанного у нее на мордочке, с любопытством разглядывала свою хозяйку.

На этот раз Эллен понадобилось гораздо больше времени, чтобы успокоить бешеный стук сердца. Тень исчезла. Уютная спальня по-прежнему излучала радушие. Легкий ветерок из раскрытого окна ласкал пылающий лоб. Иштар тихонько мурлыкала. И все же, надевая сорочку, Эллен отвернулась от стены, как будто кто-то мог за ней оттуда подсматривать.

– Мне точно пора к окулисту, – произнесла она вслух и выключила свет.

В темноте теней не видно.

К концу недели Эллен вновь успела позабыть о тени, которую совершенно искренне сочла оптической иллюзией. Да и чем еще это могло быть: ни одно привидение не является столь обыденным образом. Уж в этом вопросе Эллен числила себя почти специалисткой. Кроме чтения романов ужасов (а покажите человека, который бы не получал удовольствия от страшных историй о призраках?), она посетила несколько ясновидящих и даже поучаствовала в нескольких спиритических сеансах: кое-кто из ее знакомых внезапно увлекся оккультизмом. Правда, ее собственные попытки предсказывать будущее обычно вызывали веселье у всех членов семейства, ибо, как правило, пророчества не шли дальше предостережений типа:

– Уберите оттуда велосипед, не то его обязательно украдут!

Джек уверял, что у Эллен просто развито интуитивное здравомыслие, которым руководствуются все гадалки.

А если серьезно, то к ясновидению, хиромантии и спиритизму она относилась весьма скептически и не считала себя склонной к мистицизму. Будь иначе, дом Мэри Баумгартнер свел бы ее с ума, а вместо этого он с каждым днем делался все милее и уютнее. И когда Эллен вспоминала о злосчастной ведьме, то чаще всего с сожалением и любопытством – но никак не со страхом.

Погода стояла прекрасная, и Эллен с удовольствием приводила в порядок сад и двор. Однажды, выкапывая ядовитый плющ из-под корней огромного дуба, она вдруг поймала себя на том, что пристально всматривается в небольшую ямку между узловатыми корнями. «Плющ – цепкое растение, – подумала она, замерев на мгновение с садовой лопаткой в руке. – Копнешь чуть поглубже...»

Но страха эта мысль не вызвала. Легенда ничего не сообщала о точном месте захоронения Мэри. Двор велик, времени с тех пор прошло препорядочно. Если по какому-то дикому совпадению она наткнется на некие останки – то, пожалуй, даже не расстроится. Она стала копать чуть медленнее – вот и все. А потом и вовсе забыла об этом.

Второй раз она вспомнила о Мэри, когда разгребала залежи хлама в подвале. Утро было жарким, и перспектива заняться делом в прохладном помещении показалась Эллен довольно заманчивой, но ее решимости хватило ненадолго. В подвале оказалось слишком сыро. «В конце концов, и к лучшему, – подумала Эллен, вытирая испарину со лба. – Пожар мне, похоже, не грозит». Кучи отсыревших газет вряд ли могут вспыхнуть. Ей не хотелось их выбрасывать: мальчикам и Пенни будет любопытно взглянуть на заголовки минувших десятилетий. Но от истлевшей одежды все же пришлось избавиться. Положим, модели, которые Эллен встречала в витринах дорогих магазинов Джорджтауна немногим превосходили по изяществу прелестно-старомодные платья, обнаруженные ею в громоздких сундуках. Если бы только они не расползались в руках и не пахли так ужасно... Брезгливо зажав нос, она затолкала причудливые шляпки и заплесневелые юбки в мешок для мусора.

Отыскала она и «таинственную» дверь, о которой говорил Фил: в глубине подвала, в крохотной темной каморке, где воняло чем-то затхлым, под крутой каменной лестницей, построенной, судя по всему, самим Карлом Баумгартнером. Лестница-то и вызвала в памяти Эллен воспоминание о ведьме.