Владимир Орданский - Ключ Давида

Нехемия пишет: «С того дня половина молодых людей у меня занималась работой, а другая половина их держала копья, щиты, и луки. Строившие стену одной рукой производили работу, а другой держали копье». Я цитирую по памяти. Когда нападение не удается, царю строчат донос, будто Нехемия строит крепостную стену, чтобы отделиться от Вавилона и стать царем иудейским.

Наконец, работы закончены. Нехемия перечисляет всех, кто восстанавливал стену, и называет все вновь выстроенные ворота. Правда, Золотых в его перечне нет. Видимо, это название появилось позже. Но несомненно то, что Нехемия старался в точности воссоздать облик Иерусалима ради того, чтобы великая миссия этого города могла исполниться. И действительно, в будущем эти ворота стали парадным въездом в Иерусалим. Они вели к храму, где Спаситель и должен был возвестить о конце старого мира и начале нового. Поэтому турки, захватив город пятьсот лет тому назад, на всякий случай заложили Золотые ворота камнями и устроили перед ними мусульманское кладбище. Они же знали, что еврейский Мессия не имеет права ступить на кладбищенскую землю.

– Но ведь Иисус прошел именно через эти ворота, или я ошибаюсь? – спросил Джордан. Его собеседник кивнул головой.

– Значит, пророчество уже исполнилось?

– Ну, иудеи и мусульмане так не считают, – с улыбкой ответил профессор. – Мало ли кто тут проходил. Да и конца света тогда не случилось. Вообще-то, в Библии, в книге Иезекииля, сказано, что после того, как Мессия проедет через Золотые ворота на белом осле, их разрушат и заменят другими. Поэтому-то в Константинополе… О, вот и Грег, извините, отец Грегориос.

К ним торопливой походкой приближался священник. Теперь он был в обычных серых брюках и тенниске. – Прошу меня простить, посещал прихожан, у которых случилось большое несчастье, сын погиб… Впрочем, вы в курсе… – Отец Грегориос смутился. – Ну, я вижу, вы уже познакомились.

– Да, и профессор рассказал мне много интересного о Золотых воротах и связанных с ними историях, – поспешил развить тему Джордан.

– Ну что ж, давайте разместимся поудобнее и займемся теперь вашими историями, – предложил Крамер. Они прошли по аллее и оказались на смотровой площадке, с которой открывался прекрасный вид на Храмовую гору с ее мусульманскими святынями. В последних закатных лучах поблескивал золотом, как отражение солнца на земле, купол мечети Омара.

– Я уже тебе говорил, Гидеон, – начал священник, опершись на каменный парапет, – мистера Славски интересуют религиозные молодежные группы, так сказать, нетрадиционные.

– Точнее, одна группа, – поправил его Джордан. – Давайте без умолчаний. Я полицейский, и расследую дело, в котором замешан молодой человек, израильтянин, явно входящий в какое-то радикальное общество. Мне бы хотелось понять, есть ли у него единомышленники в Израиле, и что они собой представляют. Вот его записи в переводе на английский, но есть и арабский оригинал.

– Нет-нет, давайте подлинник, – протянул руку профессор. – Я свободно читаю по-арабски, а в таких делах на перевод, да еще к тому же полицейский, полагаться не стоит. Прошу прощения, не хотел вас обидеть.

– Нет проблем, – улыбнулся Джордан, открывая нужный файл.

Гидеон водрузил на массивный нос золотые очки и, шевеля губами, углубился в изучение фотокопий тетрадки Азиза. Глядя на него, Джордан подумал, что тоже мог бы стать таким профессором истории, если бы не пошел в армию после университета. Не зря его дипломную работу высоко оценили в историческом обществе. Он серьезно думал о науке, когда произошло несчастье с отцом. До этого Джордан толком не знал, чем занимается отец, да и не слишком интересовался этим. Служит в военном ведомстве – так он отвечал друзьям, если те спрашивали. Когда произошел знаменитый скандал с высокопоставленным сотрудником разведки, который, как оказалось, много лет работал на русских, и отца уволили из ЦРУ, Джордан узнал, где именно тот служил. Нет, отца не считали шпионом, просто уволили вместе со всеми остальными, кто отвечал за кадровые вопросы.

Поначалу отец не подавал виду, что расстроен – ему дали приличную пенсию, и в деньгах семья не нуждалась. Он начал возиться в саду, потом вдруг бросил это занятие и засел у себя в кабинете с подшивками старых журналов. Джордан с матерью стали замечать неладное только тогда, когда отец уже вовсю разговаривал сам с собой, по ночам сидел один на кухне, мерно качая головой, как китайский болванчик, и, бывало, пугал всех за обедом, вдруг выкрикивая ругательства неизвестно в чей адрес. Младший брат и сестра были в то время еще слишком малы, чтобы понять, что происходит.