— А почему она как отрезанная? — спросил один из них.
— Это граница сканирования.
— Кожа какая-то ненастоящая.
— Красный, э-э, зеленый, синий, то есть красный, зеленый… — зазвучал голос Бэзила.
— Это не кожа. Как бы это объяснить… компьютер воссоздаст только объем, условную поверхность.
— Красный… синий, э-э… зеленый, синий, то есть зеленый…
— Мы используем это изображение только для функционального анализа, чтобы собрать все данные и оценить их. Ну разве что слегка позабавимся…
— Ну и страшилище!
Бентон стал проявлять признаки нетерпения. Определение цвета прекратилось. Он строго посмотрел на оператора:
— Джош! Вы готовы?
— Четыре, три, два, один, готово, — произнес Джош, и доктор Лейн продолжила эксперимент.
— Синий, красный, то есть, черт… э-э… красный, то есть синий, зеленый, красный… — совсем запутался Бэзил.
— Он объяснил вам, зачем он это делал? — спросила доктор Лейн.
— Извините, не понял. Что значит зачем?
— Красный, синий, черт! Э-э… красный, сине-зеленый…
— Зачем он их ослеплял?
— Он сказал, что не хотел, чтобы они видели, какой у него маленький пенис.
— Синий, сине-красный, красный, зеленый…
— С этим заданием он явно не справился, — заметила доктор Лейн. — Большую часть цветов он назвал неправильно. Скажите, а в каком полицейском управлении он работал, чтобы я знала, где не стоит попадаться за превышение скорости?
Она нажала кнопку микрофона.
— У вас все в порядке?
— Так точно.
— Он работал в округе Дейд.
— Как жаль. Я всегда любила Майами. Значит, вот как вы его заполучили. Благодаря своим связям в южной Флориде, — подытожила доктор Лейн, снова нажимая кнопку.
— Не совсем так.
Глядя на голову Бэзила, выглядывающую из дальнего конца магнитной трубы, Бентон представил себе все остальное — джинсы и белую рубашку, застегнутую на все пуговицы.
В клинике заключенным не разрешалось носить тюремную одежду. Это могло повредить репутации заведения.
— Когда мы начали искать в исправительных учреждениях кандидатов для своего исследования, во Флориде решили, что он как раз то, что нам нужно. Парень им здорово докучал, и они рады были от него избавиться, — объяснил Бентон.
— Очень хорошо, мистер Дженрет, — сказала доктор Лейн в микрофон. — А сейчас доктор Уэсли войдет в камеру и даст вам мышь. Теперь вы будете смотреть на лица.
— Есть.
Обычно доктор Лейн сама входила в камеру к пациентам. Но к тем, кто проходил исследование по методу «Хишник». женщины не допускались. Да и мужской персонал больницы должен был соблюдать в камере осторожность. За ее пределами меры безопасности при собеседованиях определялись самими врачами. Войдя в камеру в сопровождении двух конвоиров, Бентон закрыл за собой дверь и включил свет. Охранники, переминавшиеся у магнита, с любопытством наблюдали, как он подключает мышь и вкладывает ее в привязанную руку Бэзила.
Преступник был довольно невзрачен — низкого роста, щуплый человечек со светлыми редеющими волосами и маленькими, близко посаженными глазками. В животном мире такие глаза имеют хищники — львы, тигры и медведи. Глаза у тех, на кого охотятся — жирафов, кроликов, голубей, — поставлены шире и находятся несколько сбоку. Периферическое зрение помогает им выжить. Бентону всегда было интересно, распространяется ли этот эволюционный феномен на людей. Но на такие исследования вряд ли кто-то даст денег.
— Вы в порядке, Бэзил? — спросил пациента Бентон.
— А что за лица мне будут показывать? — спросила голова Бэзила из трубы.
— Доктор Лейн вам все объяснит.
— У меня для вас есть сюрприз, — заявил Бэзил. — Скажу, когда закончим.
В его глазах мелькнул зловеший огонек.
— Прекрасно. Я люблю сюрпризы. Еще несколько минут, и мы закончим, — с улыбкой откликнулся Бентон. — И тогда сможем немного поболтать.
Бентон и конвоиры вышли из камеры. Доктор Лейн начала объяснять Бэзилу, что, увидев мужское лицо, он должен нажать левую клавишу мыши, а если лицо будет женское, то правую.
— Ничего не говорите, просто нажимайте клавиши, — повторила она.
Пациент должен был пройти три испытания, целью которых было отнюдь не выяснение его способности различать пол. На самом деле здесь определялось эмоциональное воздействие. Поверх мужских и женских лиц, появлявшихся на экране, накладывались изображения других лиц, которые исчезали так быстро, что глаз не успевал их различить. Однако в мозгу запечатлевался определенный образ. Мозг Дженрета видел эти лица, счастливые, сердитые или испуганные — они провоцировали возникновение соответствующих эмоций.
Читать дальше