Шэрон Болтон - Последняя жертва

Быстро, насколько позволяли трясущиеся пальцы, я натянула на себя пальто и застегнулась на все восемь пуговиц. Пальто было длинным, так что закрывало меня почти целиком. Но я все равно чувствовала себя неуютно.

— Полицию вызвала? — спросил Мэт через плечо. Он все еще не решался взглянуть на меня, несмотря на пальто.

Я кивнула, хотя видеть это он не мог.

— Сказали, что будут через двадцать минут.

Он взял чайник и налил в него воды. Включил газ, потом оглянулся.

— Присядь, — сказал он.

Я все еще, как дура, продолжала торчать посреди кухни. Заставила себя повернуться, подойти к столу, взять стул. Присела, укутавшись плотнее в пальто и жалея о том, что оно длиной не до самых пят. Потом бросила быстрый взгляд на Мэта и заметила, что он разглядывает мои щиколотки, — пальто их не прикрывало. Наши глаза встретились. Мне захотелось спрятаться под столом.

— Готова рассказать мне, что произошло?

Собравшись с духом, я объяснила, что встала покормить совят, увидела незваного гостя, попыталась убежать, но тот меня поймал. Свет кухонной лампы отражался от стекол очков Мэта, поэтому я не видела его глаз и понятия не имела, что он обо всем этом думает, но, дойдя до момента, когда незваный гость схватил меня за ногу, увидела, что он напрягся.

— Ты разглядела его лицо? — спросил он.

Я покачала головой.

— Нет, — ответила я. — Было темно, я испугалась.

— Но на кого-нибудь он похож?

Я опустила глаза. Разве я могла признаться, что видела покойника? Признаться, что труп человека, с которым я была знакома, схватил меня за ногу? Я покачала головой.

Закипел чайник. Мэт отвернулся и стал открывать ящики буфета, доставать пакетики с чаем, наливать кипяток. Потом положил в чашки сахар. Он даже не спросил, люблю ли я сладкий чай. Разумеется, не люблю, но какое это имело значение? Больше я не могла смотреть на Мэта, даже когда он стоял ко мне спиной. Я вновь опустила глаза.

На меня только что напали в моем собственном доме. Напал человек, который уже умер. Однако, пока Мэт неестественно долго — даже для мужчины — возился с чаем, я испытывала не потрясение от случившегося, не ужас от того, что могло поджидать за углом, а неловкость. Да-да, иначе и не назовешь — мне было невероятно стыдно.

Видите ли, у меня есть своя тайна, которую я не открыла бы никогда и никому, ни за какие коврижки. Я трачу огромные деньги на белье и пижамы. Шелк, атлас, шифон, кружева — я люблю чувствовать их своей кожей, люблю ощущать, как они мягко скользят по моему телу.

На остальную одежду я трачу копейки — мне все равно, какая она. Но когда дело касается белья, я самая привередливая, самая разборчивая покупательница. Разумеется, я заказываю все товары по почте. Не могу приобретать подобные вещи в магазине, не хочу видеть изумленные жалостливые взгляды продавщиц. И по непонятной причине я храню свои сокровища в ящиках шкафа, перекладывая их надушенной бумагой.

И вот теперь за считанные минуты двое мужчин узнали о моей тайне. Мэт Хоар увидел зеленый шелк — прозрачный, как крылышки стрекозы, — который облегал мое тело, ничего не скрывая. Увидел его и мужчина, чья рука походила на обросшую влажным мхом кость скелета. Поэтому я сидела, потупив взор, разглядывая столешницу и кафель под ногами, не смея посмотреть Мэту в глаза.

На полу виднелись влажные следы. Маленькие лужицы вокруг стола. Это были следы мои либо Мэта — лужайка в саду покрылась росой. Но неужели мы могли занести сюда тонкую водоросль, которая закрутилась вокруг ножки стола? Водоросли растут в водоемах и реках.

Я услышала, как Мэт подвинул стул и уселся за стол напротив меня.

— Как дьявол из…

— Теперь я в надежных руках, — заявила я, не поднимая глаз.

В странных, покрытых шрамами и очень непредсказуемых руках, но в самых надежных, учитывая сложившиеся обстоятельства.

— Это правда, что, если убьешь королевскую кобру, ее вторая половина выследит и убьет тебя самого? — спросил Мэт.

Я подняла глаза.

— Что?

— Выпей, ты вся дрожишь. Я читал, что, убив королевскую кобру, надо быть осторожным, потому что ее вторая половина будет мстить.

Я взяла свою чашку, сделала слишком большой глоток и обожгла язык.

— Значит, правда?

От боли у меня даже слезы выступили.

— Конечно же нет.

— Жаль. Это так романтично! — Он замолчал, глядя на меня.

Я опять опустила глаза, но кожей чувствовала его взгляд. Потом услышала низкий приглушенный звук и выпрямилась на стуле.