Шэрон Болтон - Последняя жертва

Человек, который забрался в мой дом, не слышал, как я спускалась по лестнице, никак не отреагировал, когда я уронила стакан и тот разбился.

— Он читал по губам, — продолжала Роза Скотт. — И мы научили его разговаривать, но, если человек никогда не слышал звуков, его речь отличается от речи нормального человека. Он всегда путает интонацию, не соблюдает мелодику.

Я вспомнила странные гортанные звуки, доносившиеся ночью из моего подвала, и глухой стон, который мы с Мэтом слышали в доме Уитчеров. Я также отметила, что Роза говорила об Альфреде в прошедшем времени.

— Он никогда не входил в число наших легких пациентов, — продолжала Роза. — Вы разбираетесь в медицине, мисс Беннинг?

— Да, но… Я ветеринар.

— Отлично. За несколько десятилетий отношение к болезни Фреда много раз менялось, возникали новые теории, мы узнавали больше о психических заболеваниях. Сравнительно недавно, в начале девяностых, ему поставили такой диагноз: две различные формы расстройства контроля над побуждениями. Он страдает парафилией. У него также диагностировали перемежающееся эксплозивное расстройство. Не знаю, знакомы ли вам эти термины.

Я напрягла память.

— Парафилия означает извращенное сексуальное поведение, я права?

— Крайне извращенное. У Фреда наблюдались симптомы как эксгибиционизма, [17] Форма отклонения сексуального поведения, когда сексуальное удовлетворение достигается путем демонстрации половых органов незнакомым лицам, обычно противоположного пола, а также в публичных местах. так и фроттеризма [18] Извращенная форма полового влечения, при котором половое возбуждение и сексуальное удовлетворение достигаются трением о тело человека противоположного пола. . Мы однажды обнаружили его… ну, вам не нужны эти подробности. Но больше всего нас беспокоило второе расстройство. Перемежающееся эксплозивное. Разумеется, ему было предписано лечение: комбинация антидепрессантов и стабилизаторов состояния. Несколько месяцев он мог оставаться совершенно спокойным, послушно выполнял все, что от него требовалось, а потом, без всякой на то причины, внезапно впадал в ярость. Когда такое происходило, мы вынуждены были надевать на него смирительную рубашку. Он был очень сильным. И, похоже, совсем не понимал, какой вред причиняет окружающим.

Я ждала, чувствуя, что это еще не все.

— Мы не оставляли его наедине с пациентками и даже с медсестрами и санитарками.

— Он все еще у вас? — отважилась спросить я, внезапно вспомнив ту ночь, когда оказалась один на один с незнакомцем, пробравшимся в мой дом. Как он смотрел на меня, как касался!..

— Эти змеи… — Похоже, Роза Скотт меня не слышала. — Это было самым странным. Он чувствовал их. Он шел в лес, подходил к месту, где, как ему казалось, находились их норы, распластывался на земле, как будто прислушивался, что они делают. Если не считать того…

— Что слышать он не мог, — закончила я за нее.

— Именно. Он умел с ними обращаться. Приносил с собой гадюк, пугал нас, но его змеи никогда не кусали. Ни разу.

Интересно, Шон тоже будет утверждать, что Альфред стал со змеями одним целым? Слился в Божественном единстве? Я была уверена, что все это чепуха, мне не понравилась сама мысль о том, что человек может держать в руках ядовитых змей и не бояться, что его укусят.

— А он все еще… — Когда я приезжала утром, двери психиатрической больницы были широко распахнуты. Да и вокруг никакого забора я не заметила.

— В истории болезни сказано, что у него нет родных. — На этот раз миссис Скотт меня точно услышала. Она намеренно избегала ответа на вопрос. — Когда пациенты остаются у нас на длительный срок, мы регулярно общаемся с близкими родственниками, но в случае с Фредом мы много лет не получали никаких известий от родных. За все время моей работы в лечебнице к нему лишь однажды приходил посетитель. Совсем недавно. Высокий, по виду волевой человек.

Клайв Вентри был высоким и очень волевым человеком. Он познакомился с Альфредом. Я с трудом сдержалась, чтобы не оборвать разговор с Розой и не позвонить Мэту прямо сейчас. Я хотела тут же завести мотор и отправиться в поселок. Черт, я даже Таскеру позвоню, если не будет другого выхода! Я приказала себе успокоиться. Чем больше Роза мне расскажет, тем лучше.

Она продолжала говорить.

— Он сказал, что сам он не англичанин. Говорил с акцентом. Он дал Альфреду несколько яиц. — Розу, похоже, не смущало мое молчание. Должно быть, она чувствовала, что я ловлю каждое ее слово. — По-моему, шесть. Размером с гусиное, но с более жесткой скорлупой. Сказал, что это змеиные яйца. Он собрал их во время своих путешествий. Заявил, что зародыши мертвы, и подчеркнул это. Мы не могли запретить Альфреду оставить у себя эти яйца.