Владимир Гриньков - Телохранитель Каина

– Я сам сорокового года рождения. Просто отложилось в памяти.

– А машина какая?

– Я не помню, – сказал дядечка, приобретая виноватый вид.

– А здесь точно похоронен генерал?

– Простите, я не понял? – удивился собеседник.

– Может быть такое, что вместо генерала другого кого-то похоронили? Или даже никого. Пустая могила, предположим.

Дядечка выглядел озадаченным.

– Как же так! – сказал он. – Разве так бывает?

– Вы видели, как его хоронили? – спросил Китайгородцев.

– Нет.

– Тогда вопросов больше не имею.

Собеседник откланялся и ушел. Китайгородцев осмотрел близлежащие могилы, но ничего интересного для себя не обнаружил. Можно было уезжать.

У ворот Китайгородцева окликнул его недавний провожатый. С ним был тощий, изъеденный какой-то внутренней болезнью мужичок в потертой дубленке.

– Я извиняюсь, – сказал Китайгородцеву провожатый. – Паша видел, как генерала хоронили.

Паша сдержанно кивнул. Он выглядел суровым. Китайгородцев дал ему пятьсот рублей. Деньги Паша принял с достоинством человека, зарабатывающего на жизнь давно и трудно.

– Сам я его и хоронил, – сказал Паша. – Зима была. Земля промерзла. Долго ковырялись.

– Но это точно был генерал? – спросил Китайгородцев.

– А кому же быть еще? В погонах!

– Вы лицо покойника запомнили? – сказал Китайгородцев. – То же самое лицо, что и сейчас на памятнике?

– Один в один! – подтвердил Паша. – Достойные похороны были. Без слез, – вспомнилось ему.

– А что, когда не плачут, это достойные похороны? – поинтересовался Китайгородцев.

– И со слезами – тоже бывает достойно. А тут другая история. Генеральская вдова. Сразу видно. Мужественная женщина. Никаких соплей.

Китайгородцев вспомнил Наталью Андреевну. Такая могла бы не пролить слез на похоронах. Мужественная женщина. Неправильная какая-то фраза. Но верная.

В Калуге Китайгородцев оказался сразу после полудня. Он не знал имени Лисицына, но ему было известно отчество. Этого оказалось достаточно для того, чтобы узнать адрес. Чтобы не терять времени в поисках нужной улицы, Китайгородцев оставил свою машину и взял такси. Лисицын Глеб Георгиевич, как оказалось, жил на окраине города в многоквартирном доме, который даже внешне выглядел крайне непрезентабельно. Дверь подъезда повисла на одной петле. В самом подъезде было темно и смрадно. Китайгородцев нужную квартиру нашел только потому, что на двери соседней квартиры масляной краской был неровно написан номер – на двери Лисицыных номер вообще не был указан. Звонка не было. Китайгородцев постучал. Никто не ответил. Зато соседи были начеку. Открылась одна из дверей на лестничной площадке, и бабуля в платке, разглядывая незнакомца с бесстыжим любопытством, сказала:

– А ее нетути!

– А где? – коротко осведомился Китайгородцев.

– На работе.

– А хозяин? Глеб Георгиевич где?

Тут бабуля изумилась.

– А вы кто будете? – не сумела она этого своего изумления скрыть.

– Я по работе, – подпустил туману Китайгородцев. – Глеб – где?

– Так ить не живет.

– Как это так?

– Так! – сказала бабуля желчно. – Бросил!

– Давно?

– Давно!

– Где же его искать?

– Он про жену забыл, а перед нами вовсе не отчитывается.

– Жена где работает?

– В школе тут, учителкой.

– Звать как?

– Нинка.

Нинка оказалась никакой не Нинкой, и Ниной Петровной, милой русоволосой женщиной лет около сорока. Визит Китайгородцева ее озадачил, первый же его вопрос – тем более.

– Где мне искать Глеба Георгиевича? – спросил Китайгородцев.

И обнаружил, как удивилась собеседница. Пожала плечами растерянно, замотала головой. Это не ко мне, мол, не по адресу.

– Я по просьбе Стаса Георгиевича, – соврал Китайгородцев, пытаясь нащупать верную дорожку.

Кажется, не угадал. Женщина опустила глаза. Так делают, когда берут паузу для раздумий.

– При чем тут Стас Георгиевич? – осведомилась собеседница.

Что-то не то сказал Китайгородцев.

– Что за дружба у них такая с Глебом? – В голосе женщины Китайгородцев уловил недоверие.

Точно, не то сказал.

– Я подробностей не знаю, – пожал плечами Китайгородцев. – Я всего лишь посредник. Что велели, то и делаю.

– Глеба я не видела давным-давно, – сказала Нина Петровна. – С прошлого года – это точно. Так что не по адресу!

Она подняла, наконец, глаза на собеседника. Взгляд был недружелюбный, отталкивающий.

Беседовали они в пустынном школьном коридоре. Уроки уже закончились, все разошлись. И Нина Петровна уже ушла бы, если бы не этот так некстати появившийся гость. Нежеланный гость.