Нора Робертс - Дуэт смерти

Она знала, что придет много народу. Многие копы захотят выразить соболезнования, соседи, школьные друзья Дины, их родители. Но такой большой толпы она не ожидала.

Ева увидела Джо Дженнингс с родителями, Хестер Прайвет — соседку, с которой она разговаривала утром в день убийства Дины. Она видела копов, которых знала в лицо и по имени, и еще больше тех, кого не знала, но сразу поняла, что это копы. Молодые, старые, среднего возраста. Десятки подростков мельтешили в толпе, смешиваясь с копами в парадной синей форме и в штатском.

Многие плакали, их приходилось уводить из зала. А на стенных экранах беспрестанно менялись фотографии Дины. Ева обменялась взглядами с Надин — та была в другом конце зала, но не стала подходить ближе.

Она вновь и вновь обходила зал кругами, изучая с различных точек лица и фигуры пришедших молодых мужчин.

— Еще одна группа на подходе, — послышался голос Фини у нее в наушнике. — Восемь… нет, девять, смешанная компания, возраст от шестнадцати до девятнадцати. Погоди, погоди, с ними входит еще один. Парень, бейсболка, темные очки, темные волосы, телосложение совпадает. Это… нет, это не он.

К Еве подошел Уитни.

— Ученикам из школы Дины разрешили посетить панихиду. — Уитни обменялся с Евой взглядами, и в его глазах она увидела ту же досаду, которую ощущала сама. — Джона не знал, что с Кэрол об этом договорились.

— Все двери под наблюдением. Он еще не входил. Мы бы его срисовали. Ничего, сейчас пошел только первый час.

Ева увидела, как вошла Мира и пробилась в толпе к скорбящим родителям.

«Слишком много копов, — думала Ева, — слишком много подростков». Она стала следить за служащими. Они предлагали посетителям небольшие стаканчики с водой или чаем, крошечные, с наперсток, чашечки кофе, приносили все новые и новые цветы.

В воздухе стоял густо настоянный запах цветов, этакий сад скорби.

Толпа выплеснулась на широкую террасу, разлилась по обеим гостиным. Голоса колыхались неразличимым гулом, как морской прибой. Сквозь этот гул Ева прислушивалась через наушник к голосам членов команды, докладывающим о ситуации.

Она сама двинулась на террасу. Надо понаблюдать, да и свежего воздуха глотнуть не мешает.

Но не успела Ева дойти до дверей, как грохот заставил ее повернуться волчком. Раздались крики, вопли, и мерный гул голосов превратился в море паники. Она попыталась протолкаться сквозь толпу, требуя доклада, и выхватила коммуникатор. Прямо у нее на глазах люди валились на пол, словно их лавиной сметало. Возникла куча-мала из беспорядочно бьющихся рук и ног. Страшный толчок сзади — и Ева упала на колени, инстинктивно выставив вперед руки. Коммуникатор вылетел у нее из рук от удара, а в следующую секунду на него наступила чья-то нога во всеобщей свалке. Он хрустнул, а Ева страшно выругалась.

Один удар попал ей в глаз, другой — в нос. Ее больно толкнули в поясницу, когда она попыталась встать на ноги. Огромной океанской волной люди бросились к выходам.

Сквозь редеющую толпу Ева увидела пару полицейских, схвативших какого-то молодого парня и прижимавших его к полу. С него слетела бейсболка, длинные темно-каштановые волосы рассыпались.

Утирая кровь с лица, Ева опять бросилась вперед.

И увидела его. Он стоял у стены, в стороне от всеобщего хаоса, и, не обращая внимания на панику, смотрел на блестящий белый гроб, украшенный розовыми и лиловыми цветами. Она увидела человека, который положил Дину Макмастерс в этот холодный белый гроб. Он улыбнулся, глядя на капитана полиции, обнимавшего рыдающую женщину возле этого гроба.

Секунда — и новая волна бегущих отгородила его от Евы. Эта волна вновь блокировала ее продвижение вперед.

— Вход в зал на втором этаже. Главный вход. Я его видела. — Какая-то женщина упала прямо на Еву. Ева просто оттолкнула ее и опять врезалась в толпу, ожесточенно пробиваясь сквозь людское месиво. — Подозреваемый одет в форму служащего.

Черный костюм, белая рубашка, значок с именем на лацкане. Черт, черт, черт, берите его.

В ее наушнике ничего не было слышно, кроме треска разрядов. А впереди нее, в дверях, человеческие тела образовали живую баррикаду, отрезавшую ей выход.

Она пробивалась, толкалась, тащила кого-то за собой. У нее за спиной раздался властный голос Уитни, призывавшего к порядку. Слишком поздно, подумала Ева. Мать вашу так, так и так, слишком поздно! Добравшись наконец до коридора, она осмотрелась. Вправо, влево… Заметила Трухарта, помогавшего какой-то пожилой женщине сесть в кресло.