Нора Робертс - Дуэт смерти

Он прищурился, пытаясь яснее представить то, что было двадцать лет назад.

— Да, маленькое клонирующее устройство. Хитрая такая штучка, это я тоже помню. Величиной с ее ладонь, не больше. Очень хитрая — это же было двадцать лет назад! Мое удостоверение мы тоже при ней нашли. Я так и не заметил, как она его украла. Она была под газом, но все-таки свистнула гражданское удостоверение у меня из кармана, а я ничего не почувствовал, хотя ждал этого.

— Она была под газом? — переспросила Ева.

— Да. По виду было не похоже, что она давно подсела, но она была под газом. При ней нашли «травку» и «Экзотику». И в ее организме тоже нашли и то и другое. Возможно, ей нужны были наркотики, чтобы заниматься сексом с лохами.

— Как она себя повела? — спросила Ева. — Разозлилась, заплакала, пыталась торговаться, заключить сделку?

— Нет, обычной реакции не было. Она… Я помню свое впечатление. Она казалась потрясенной, немного напуганной. Да, и вот еще что мне запомнилось: она сразу же захотела воспользоваться своим правом на телефонный звонок. Немедленно. Вы можете это увидеть здесь, в моем отчете. Она заявила, что ничего не будет говорить, ни на один вопрос не ответит, пока не сделает звонок. Мы-то думали, она адвокату звонить будет… Но она не позвонила адвокату. И вот тут она заплакала. Да-да, — подтвердил Макмастерс, — она начала плакать во время телефонного разговора. Я видел сквозь стекло, как слезы текли у нее по лицу, и почувствовал…

— Продолжайте, — попросила Ева.

— Это не имеет отношения к делу. Помню, я пожалел ее. Она сидела там одна и плакала. Вид у нее был усталый, измученный… Она погибала у меня на глазах. Кажется, я что-то на этот счет сказал Фриско, а он мне велел не распускать сопли. Только он выразился еще крепче. — Макмастерс чуть заметно улыбнулся. — Он бывал по-настоящему крут. Мы ждали, и она, когда закончила разговор, попросила назначенного судом адвоката.

— Вы пошли побеседовать с человеком по фамилии Паттерсон.

— Она отказывалась отвечать на вопросы, пока не поговорит с адвокатом. К тому времени было очень поздно, уже сильно за полночь, и мы решили, что до утра ничего из нее выжать не удастся. И мы поняли, что она позвонила этому парню, тому, кто был указан как ее муж, как отец ее сына.

— Позвонила ему, чтобы он успел замести следы. Избавиться или перепрятать то, что могло бы их выдать.

— Другого объяснения быть не может, — согласился Макмастерс. — Не мог же он не знать, чем она занимается всю ночь на стороне! Он же не думал, что она играет с подругами в бридж! И вот, пока она сидела в предвариловке, мы поехали к нему домой. Десять секунд, мы только порог переступили, а я уже понял, что он подонок. Он был подонком, этот Паттерсон. Но в квартире было чисто. Ни наркотиков, ни каких-либо следов мошенничества. Детская служба забрала ребенка, а мы увезли Паттерсона в участок для допроса.

— В ту ночь? — уточнила Ева.

— Да. Мы с Фриско оба хотели засадить его в комнату для допросов, надавить на него. Но он изображал несведущего дурачка и ни на минуту не вышел из роли. Заявил, что, насколько ему было известно, она работала по ночам в каком-то ночном клубе в районе Бродвея. Он потел, — добавил Макмастерс, вспоминая. — До сих пор вижу, как пот каплями катится по его лицу… как по ее лицу катились слезы. Может, будь у нас побольше времени его обработать… Но адвокат велела нам связаться с помощником прокурора: ее клиентка, дескать, хочет заключить сделку.

Он тяжело вздохнул, стараясь припомнить детали, выстраивая картину в голове.

— Мы подумали, что она хочет сдать нам мужа, заложить его, чтобы скостить себе срок. Мы отстали от него, пошли поговорить с ней. Она созналась.

— Вот просто так?

— Вот просто так. Ее адвокат была ужасно недовольна, мы по лицу видели. Помощник прокурора еще даже не добрался до места, но она — Ирен Стольц — настояла, что хочет со всем этим покончить. Призналась в зависимости от «Экзотики», именно это якобы заставило ее торговать своим телом. Взяла все на себя. Утверждала, что купила клонирующее устройство на черном рынке. Отказалась стучать на Паттерсона. Мы надавили в этом направлении, а когда приехал помощник прокурора, он предложил ей более выгодную сделку, если она даст показания на мужа. Но она отказалась. По сделке она получила восемнадцать месяцев, а он ушел восвояси. Ему вернули ребенка. Фриско любил приговаривать: «Иногда слизь утекает». Это был как раз один из таких случаев.

— Она его боялась?